Алла Сергеевна Головина - цитаты
Гордость счастья - минута странная,
Тают мысли и вянет грусть.
И такая шальная, пьяная,
Черной птицей кружусь, кружусь.
Но, тоскою любви уколота,
Скоро сбросив глухую тишь,
Проклинаю загадку холода
С края серых покатых крыш.
Я пою, что с лучами спаяна,
Что мне говор людской не мил,
А любила я так нечаянно,
Что достойна небесных крыл.
Вели ж нет для меня и жалости
У заставших свинцами высот,
Я бессильно от злой усталости
Брошу тело своё в пролет...
. . . . . . . . . . . . . .
И хоть яркие блики месяца
Заиграют в моем крыле,
Все забывши, по узкой лестнице
Я наутро спущусь к земле.
Алла Сергеевна Головина
Ее прислали образцом ковров
Для скверов и для нового бульвара,
И облако над выставкой домов
Легло как штемпель лучшего товара.
Пусть пошлины бывают тяжелы -
Сейчас надежды в небывалой моде.
И вот вокруг - легки и веселы -
Все говорят о счастье и погоде.
И как не верить в новую игру -
В рифмованные небылицы,
Когда кашне трепещет на ветру
В том месте, где крыло у птицы.
Алла Сергеевна Головина
Но близок час, когда с земли
Их увезут в ночи угрюмой
Серебряные корабли,
Неузнаваемые трюмы...
В последний раз они, томясь,
Пойдут покорно и без жалоб...
Но ангелы счищают грязь
С воздушных мостиков и палуб...
Земля дымком пороховым
Покроется, но будет просто
Увидеть райский полуостров,
Сказать - Эдем; подумать - Крым...
Там над землянкой - тишина,
И там выходит из окопа
Такая райская весна,
Трава такая Перекопа...
Алла Сергеевна Головина
По радио холодный русский голос
Не признает, что Севастополь пал.
Душа моя, должно быть, раскололась,
Пока ты в Белой армии не спал.
Как бились страшно наши под Каховкой,
Мучительно отстаивали Крым.
Серебряною маленькой подковкой
Луна всходила через белый дым.
На кладбище о Блоке ты заспорил,
Пока к утру не начался погром,
История рассудит. Рок ускорил
Возмездие. И вот - последний гром.
Алла Сергеевна Головина
Мы были детьми и смотрели,
И слушали: окна звенели,
Стекло разрезалось на трели,
Сияющие на панели.
Тогда в Александровском парке
Нас няни готовили к смерти.
Тот ветер, несильный и жаркий,
Несли черепахи и черти.
Мы выжили... Рассосалось
Над нами страшилище ада.
Мы выжили (жалость - не жалость?),
Но плачут помещичьи чада.
На рейде стоят пароходы,
Вверху Недреманное Око
Сквозь все облака и отходы
Взирает над садом и доком...
И позже, на ледоколе,
Уже покидая Одессу,
Мы помнили даже о школе
Сквозь розовую завесу...
Алла Сергеевна Головина
Париж живет активной литературной жизнью. Рахманинов дает деньги на журнал с гонорарами с привлечением провинции. Зуров должен был писать А. Лифарю, выходит «Круг», вечера намечаются один за другим. Пишут же все мало и довольно плохо, исключая 5–6 человек. Спасибо Вам, дорогая Миля, за Ваш сборник, который мне доставил очень много приятного и напомнил каждым отдельным стихотворением собрания и вечера «Скита». Мне хочется о нем написать Вам отдельное письмо - мне он очень нравится (кроме заглавия).
Алла Сергеевна Головина
