Понимание Бога и Богочеловека-Христа, как судьи и карателя, есть лишь выражение человеческого состояния, человеческой тьмы и ограниченности, а не истины о Боге и Богочеловеке-Христе. Переход в подлинно творческое состояние освобождает от этого унижающего человека состояния. Нельзя понимать Апокалипсис как фатум. Конец истории, конец мира не фатален. Конец есть дело бого-человеческое, которое не может совершаться без человеческой свободы, есть «общее дело», к которому призван человек. Поэтому я защищаю творчески-активный эсхатологизм. Переход от исторического христианства, которое отходит в прошлое, к христианству эсхатологическому, которому только и принадлежит будущее, должен означать не возрастание пассивности, а возрастание активности, не возрастание страха, а возрастание дерзновения.
Николай Александрович БердяевСвязанные темы
активность апокалипсис бог будущее дело дерзновение есть истина как конец мир ограниченность понимание прошлое страх судья христианство человек этотПохожие цитаты
Армия и флот, вместо того, чтобы руководствоваться заветами Великого Петра, который завещал им, что потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет – обе руки имеет, и действовать, как две руки одного человека, то есть вполне согласованно для достижения общей цели... Известно, что слабая сторона всякой союзной силы лежит в отсутствии взаимного доверия между союзниками, и как следствие этого – в отсутствии согласованных действий. Армия и флот – это тоже союзники, союзники нераздельные и вечные. Разойтись им нельзя никогда, и в этом сознании им надо неуклонно изучать друг друга, чтобы научиться друг другу доверять... А понимать друг друга не только армия и флот, но и вообще все люди, причастные к военному делу, будут только тогда, когда у них будут общие единые мысли о ведении войны.
Николай Лаврентьевич Кладо
А что такое литературные круги? Если считать, что это сообщество людей, которые пишут книги, то я вполне могу себя к ним причислить. А если считать, что это публика, которая закусывает на перманентной презентации смутного пятна неизвестно чего, то не понятно, почему эти круги - литературные. Я, разумеется, ничего против них не имею. Просто все эти люди собираются на своих презентациях не от хорошей жизни . То, что со стороны выглядит как перебранка между критиком и писателем, есть на самом деле форма симбиоза. Это вовсе не сведение счётов. Это игра, веселая и совершенно беззлобная - во всяком случае, с моей стороны. То, что вы называете «разборкой», в толстых журналах называют «литературным процессом», и каждый русский писатель должен внести в него свой посильный вклад.
Виктор Олегович Пелевин
Наука есть игра, но игра не шуточная, игра в хорошо заточенные ножики... Если, к примеру, аккуратно разрезать какую-нибудь картинку на тысячу кусочков и перемешать, а потом попытаться сложить ее снова – это все равно что решить головоломку. В науке головоломку тебе задает не кто иной, как Господь. Он придумал и саму игру, и ее правила, которые к тому же ты можешь и не знать полностью. Тебе предоставляется угадать или определить на свой страх недостающую половину правил.
...Результат зависит от того, насколько количество истинных правил игры, навечно установленных Господом, больше числа ложных, порожденных вследствие твоей неспособности познать истину; и если данное соотношение превысит некий предел, головоломка будет решена. Похоже, в этом и состоит весь азарт игры.
Эрвин Шрёдингер
Как всякий по настоящему большой художник, Тарковский постоянно размышлял о смерти. В одном из своих интервью он высказался с исчерпывающей откровенностью: "Пугает ли меня смерть? По-моему смерти вообще не существует. Существует какой-то акт, мучительный, в форме страданий. Не знаю... Один раз мне приснилось, что я умер, и это было похоже на правду. Я чувствовал такое освобождение, такую лёгкость невероятную, что, может быть, именно ощущение лёгкости и свободы и дало мне ощущение, что я не умер, то есть освободился от связей с этим миром. Во всяком случае я не верю в смерть. Существует только страдание и боль, и часто человек путает это - смерть и страдание. Не знаю. Может быть, когда я с этим столкнусь впрямую мне станет страшно, и я буду рассуждать иначе...
Владимир Емельянович Максимов
Кинотеатры - это храмы для коллективных галлюцинаций. В кино отражается коллективное бессознательное, как в неком магическом зеркале. Кино, как никакой другой вид искусства, может менять сознание человека, ведь такое погружение невозможно больше ни в чем. Вo время, когда телевидение правит миром, кино остаётся единственной возможностью реального откровения и катарсиса на массовом уровне. Там можно рассказать любую историю. Надеюсь, так останется всегда, просто технологии будут улучшаться. Управлять кинематографом идеологически невозможно, оно просто станет телевидением на большом экране и народ перестанет ходить в кино, как это происходит с российским кино. Голливуд - это чистая коммерция, но при этом ценящая всё новое, всё потрясающее. Поэтому шансы есть даже там...
Виктор Львович Гинзбург
