Когда видишь фотографию китайского храма, высеченного в скале, этого нечеловеческого сооружения, с фигурами богов, величиной в тучи - тут же почти, закрыв лицо, отбрасываешь это изображение. ... Вот как, если заглянуть вглубь, чувствуешь себя. Довольно мне и моей культуры - греческой, римской, средиземноморской, - моей культуры, моего Наполеона, моего Микеля, моего Бетховена, моего Данте, меня. Довольно мне меня! Я был в аду, в чистилище, в раю, я шел куда-то по звуку скрипки, по зеленоватой дороге - да, да, это было со мной. Но никогда я не был в скале храма, во рту Будды, в огне дракона! Не надо мне этого! Не надо! Мне страшно. Я перестаю существовать! Я ничто!
Юрий Карлович ОлешаСвязанные темы
боги величина дорога дракон звук изображение как культура лицо мое моя надо наполеон ничто огонь почесть рай рот скала скрипка сооружение тут туча фигуры фотография храм чистилище это этот дантеПохожие цитаты
137. Самое главное, в жизни есть наука закалка-тренировка. Нет такой любви, как тела человека к природе, к холоду и голоду. Паршек говорит: для всех она, природа, служит для людей через их дела врагов. Я нашел такое место со всеми условиями, чтобы была вся возможность на этом месте без всякой потребности остаться. Это наше место райское, слава человеку бессмертия. Вот вам живой факт. Хотите, не хотите, а жизнь моя в природе. А раз я такой есть в жизни, то будут все такие. Природа, она это не зря рождает, этого человека на это она одобрила. Природа меня одарила силами своими, она послала в люди больным помогать путем закалки-тренировки.
Иванов, Порфирий Корнеевич
Ушла любимая моя, ушла, не известила нас,
Ушла из города в тот час, когда заря творит намаз.
Нет, либо счастие мое пренебрегло стезей любви,
Либо красавица не шла дорогой правды в этот раз.
Я поражен! Зачем она с моим соперником дружна!
Стеклярус на груди осла никто ж не примет за алмаз!
Я буду вечно ждать ее, как белый тополь ветерка.
Я буду оплывать свечой, покуда пламень не погас
Но нет! Рыданьями, увы, я не склоню ее к любви:
Ведь капли камня не пробьют, слезами жалобно струясь.
Кто поглядел в лицо ее, как бы лобзал глаза мои:
В очах моих отражено созвездие любимых глаз.
И вот безмолвствует теперь Хафиза стертое перо:
Не выдаст тайны никому его газели скорбный глас.
Хафиз Ширази
К вечеру, пообщавшись с людьми, я принял решение не оставлять Донецк, хотя до этого планировал не Донецк сначала оставить, а Горловку. И за счёт горловского гарнизона прикрыть северный фас Донецка и линию на Шахтёрск. Потому что у нас там образовалась огромная, ничем не прикрытая дыра. Но тут ещё сыграло роль то, что в Горловке стоял Боцман, и он отстоял Горловку. Боцман поступил абсолютно правильно: он моему приказу готовить эвакуацию не подчинился. А на следующий день этот приказ отменился сам собой. Это я ответил на вопрос, был ли план сдачи Донецка. Был план не сдачи Донецка, а намерение как вариант оставление Донецка с целью вывода и спасения людей, сил и средств.
Игорь Иванович Стрелков
Всё идёт прекрасно, даже лучше, чем я думал, и, кажется, первый раз в жизни чувствую колоссальное удовлетворение, и мне хочется крикнуть что-то навстречу ветру, обнимающему моё лицо и заставляющему вздрагивать мою красную птицу при порывах.
И как-то не верится, что такой тяжёлый кусок металла и дерева может летать. Но достаточно только оторваться от Земли, как чувствуешь, что машина словно оживает и летит со свистом, послушная каждому движению руля. Разве не наибольшее удовлетворение и награда самому летать на своей же машине?! Ради этого можно забыть всё: и целую вереницу бессонных ночей, дней, потраченных в упорной работе без отдыха, без передышки...
Сергей Павлович Королёв
Я не помню как случилась авария, но судя по телевизионной картинке, я вышел широко из второго поворота, чтобы набрать больше скорости на прямой. Машины соприкоснулись... и я был выброшен на большой столб, что обрамлял ворота в третьем повороте. На этом мой день закончился. И список травм оказался достаточно большим. Я сломал грудную клетку, спинные позвонки, тазобедренную кость в нескольких местах, раздробил лодыжки и пару ребер – но это врачи обнаружили спустя две-три недели. Сразу после аварии это было не так важно. Доктор на трассе собирал части моей левой лодыжки в пластиковую коробку, которую потом отправил вместе с вертолетом, который доставил меня в госпиталь.
Кенни Брак
