зазвенели голоса в дали далекой, будто кто свою подругу потерял, что же ты меня оставил одинокой, почему меня с собою не позвал? за широкие поля с высокой рожью почему не поманил меня тайком? я пошла бы за тобой по бездорожью, я пошла бы за тобой и босиком...
а душа болит и болит и болит... где ты? сердце говорит, говорит, говорит, что тебя нету. а по вечерам голоса, голоса в поле, плачут о моей, о моей и твоей доле... затуманила глаза погода злая. ты однажды оступился и пропал. видно доля у тебя была такая... потому меня с собой и не позвал...
Ирина Круг
Связанные темы
бездорожье
вечера
глаз
голос
даль
дол
доля
душ
моя
одинокая
погода
подруга
пол
поле
пропасть
рожь
своя
сердце
твоя
широкий
Похожие цитаты
жопы кипения до изнеможения,
Весь город в пробках, где мое терпение?
Девочки в юбках, next поколение
Такие сексуальные, это мое мнение.
Чувствую влечение. baby ты откуда?
Полуголое дитя, моя кукла вуду.
Садись ко мне в купе, я обижать не буду.
Посмотрим, что творится в городе в эту погоду.
Слишком жарко, шум от вентилятора.
Трещины в асфальте, будто сотни кратеров.
Женщины взмокшие будто от вибраторов
Лучшие клиенты туроператоров.
Эти моменты я вряд ли забуду
Ведь это лето было подобно чуду,
В эту жару я встретил тебя
И застыл в ожидании дождя.
Тимати
Я обругал родную мать.
Спустил хозяйские опалы.
И приходилось удирать
От взбешенного принципала.
Полураздетый, я заснул,
Голодный, злой, в абруцкой чаще.
И молний блеск, и бури гул,
Но сердцу стало как-то слаще.
И долго, шалый, по горам
Скакал и прыгал я, как серна.
Но, признаюсь, по вечерам
На сердце становилось скверно.
С холодных и сырых вершин
Спущусь ли в отчую долину?
Отдаст ли розгам блудный сын
Свою озябнувшую спину?
Нет. Забывая эту ширь,
Где облака бегут так низко,
Стучись, смиренный, в монастырь
Странноприимного Франциска.
Василий Алексеевич Комаровский
Я не знавал другого человека, который обладал бы такой притягательной силой, как Рылеев. Среднего роста, хорошо сложенный, с умным, серьёзным лицом, он с первого взгляда вселял предчувствие того обаяния, которому вы неизбежно должны были подчиниться при более близком знакомстве. Стоило улыбке озарить его лицо, а вам самим поглубже заглянуть в его удивительные глаза, чтобы всем сердцем, безвозвратно отдаться ему. В минуты сильного волнения или поэтического возбуждения глаза эти горели и точно искрились. Становилось жутко: столько было в них сосредоточенной силы и огня.
Кондратий Фёдорович Рылеев