Я занимался маленькими переделками журнала. У нас была, например, в начале номера рубрика «Секс», которую правильней было назвать «Ню», там публиковались отличные снимки из альбомов издательства «Taschen» - там много чего попадалась любопытного, какая-нибудь вековой давности порнография, очень трогательная: женщины в корсетах, усатые мужчины. Но эта рубрика всех рекламодателей вводила в ступор. Компания Toyota никак не хотела размещать рекламу на соседней полосе с группой дореволюционных циркачек без трусов. А первая треть журнала – она самая лакомая и самая дорогая, и, если вы хотите просчитать коммерческий потенциал журнала, можете пролистать первую треть. Ну, я взял и передвинул рубрику в последнюю треть журнала.
Дмитрий Павлович ГубинСвязанные темы
группа давность дорогой женщина журнал мужчина начало номер первая первый порнография потенциал секс снимок этаПохожие цитаты
Я абсолютно ничего не понимаю в музыкальной технике, почему одни звуки нельзя смешивать с другими? Зато я знаю, какой саунд приемлем для нас. Мы, как группа никогда не копировали других исполнителей, и не заучивали чужие песни. Мы не умели снимать аккорды один к одному, да и не испытывали особого желания делать это. Всю свою энергию мы отдавали сочинению собственных композиций. Я пишу стихи сам для себя и некоторые из них потом превращаются в песни. Я уважаю слова за то, что в них порой скрывается некая мощь. Я люблю поэзию, потому что могу заниматься ей, не испытывая никаких влияний со стороны, Я не хочу говорить о своих любимых поэтах, потому что этот мир нужно открывать самому.
Курт Кобейн
...у Церкви нет никакой "линии". Ее единственная линия - спасение души от греха! А как спасаться от греха? Вот перед вашим визитом у меня была женщина, которая всех хочет исправить: дочь, зятя, сына. Я говорю: собой займись. Потому что человек может исправить только себя. Церковь этим и занимается: учит человека, пытается его направить на самого себя, чтобы он собой занялся. С этого начинается спасение страны.
Церковь, конечно, и сама состоит из грешных людей. Безгрешен один только Бог. Но у церковного человека есть идеал: Иисус Христос.
А у многих современных людей идеал - это деньги. Больше никакого идеала у них нет. И я утверждаю, что Иисус Христос в качестве идеала - это лучше, чем деньги!
Димитрий Смирнов
Лицо женщины, изображающей Страсбург, в то время было закутано чёрным флёром, пьедестал убран венками, траурными лентами и золотыми надписями, которые горели на солнце, призывая к мщению. И всегда вы находили у ног статуи несколько букетов, которые не успели ещё завянуть.
Ветер истрепал чёрный флёр и разнёс его обрывки, как чёрную паутину.
Иногда бывают манифестации. Иногда. Когда хотят сделать неприятность правительству, которое терпеть не может никаких манифестаций.
Высохшие цветы сгнили под непогодами.
Металлические венки заржавели, почернели, с них слезла краска, дожди смыли надписи с лент.
И вся статуя Страсбурга напоминает забытую могилу, которой больше никто не посещает.
Влас Михайлович Дорошевич
То, что Путин сегодня делает, по узурпации, я бы сказал, власти, это результат той Конституции, которую Ельцин навязал обществу, а Шумейко посчитал голоса. Понимаете, в этой Конституции были заложены все предпосылки для сверхконцентрации власти, которая Ельцину была не нужна. А нынешним людям у власти она нужна. Они полностью реализовали этот диктаторский потенциал авторитарной Конституции. Поэтому нам действительно нужно возвращаться к народовластию в смысле ответственности власти перед обществом, а для этого нужно механизм устраивать политическую систему этой ответственности. Сегодня власть совершенно безответственна и поэтому она делает все, что угодно, разваливая, по сути дела, основы будущего развития страны.
Сергей Юрьевич Глазьев
После тридцати все мы одеваемся плотной броней: пережив несколько любовных катастроф, женщины бегут от этой опасности, встречаясь с надёжными пожилыми олухами; мужчины, также опасаясь любви, утешаются с «лолитами» или проститутками; каждый сидит в своей скорлупке, никто не хочет оказаться смешным или несчастным. Ты скорбишь о том возрасте, когда любовь не причиняла боли. В шестнадцать лет ты ухаживал за девчонками, бросал их (или они бросали тебя) и не маялся никакими особыми комплексами: раз-два и дело в шляпе. Так отчего же с годами всё это приобретает такое значение? По логике вещей, должно быть наоборот: драмы в отрочестве, пустяки - после тридцати. Но, увы! - не получается.
Фредерик Бегбедер
