Когда я узнал, что больше не веду «Временно доступен» (а ещё в июне меня уверяли, что всё ОК, и что в конце августа записи возобновятся), то, на всякий случай, позвонил N. N. замечателен тем, что его любят все - и правые, и левые - и никто не смеет ему отказать. Я попросил N. узнать, в чём дело. Это требование Старой площади или перестраховка того самого Пономарёва, с которым я не знаком? «Старик, поздравляю! - раздался через час в трубке хрипатый голос N. - на центральные каналы можешь даже не соваться. На тебя полный запрет, тётя Валя постаралась. И всё телевидение это знает». Вот, собственно, и вся история, и я даже не хочу добавлять, что «вот и возвратился СССР», и не хочу писать о запрете о профессии, - словом, не хочу писать ни о tempores, ни o mores.
Дмитрий Павлович ГубинСвязанные темы
август большой веда всякий голос дело запись запрет знак история июнь канал конец левый никто перестраховка площадь полный правый профессия сам слово случай старик старая телевидение темы тетя тот требование трубка час через этоПохожие цитаты
Система образования в западном мире - это безумие: тебя отнимают у родителей в том возрасте, когда ты наиболее впечатлителен и восприимчив, и грузят тебя кучей всякого дерьма и манипулятивной лжи, чтобы заставить думать, что тот образ жизни, которым мы живем на Западе, - это нечто стабильное и высокоморальное, хотя на самом деле и то, и другое - неправда. В итоге ты покидаешь школу с одной-единственной установкой в голове, основанной на финансовом успехе; все подталкивает тебя к тому, чтобы быть порабощенным банковской системой. Будучи в школе, я всегда чувствовал: Здесь что-то не так, и теперь я начинаю понимать, ЧТО именно. Когда ты свободен от всяким норм, это дает тебе свободу мысли, которая прежде подавлялась школой и СМИ. И если у тебя есть свобода мысли - на тебя тут же вешают ярлык безумца или чудака.
Мэттью Беллами
В каком-то смысле мне никогда не приходилось «создавать» историю... Я вижу картины. Некоторые из них чем-то - может быть, запахом - похожи друг на друга, и это их объединяет. Не нужно им мешать - наблюдай тихонько, и они начнут сливаться воедино. Если очень повезет (со мной так ещё не бывало), целая серия картин сольется до того здорово, что получится готовая история, а писателю ничего и делать не придется. Но чаще (это как раз мой случай) остаются незаполненные места. Вот тут-то самое время подумать, определить, почему такой-то персонаж в таком-то месте делает то-то и то-то. Я представления не имею, так ли работают другие писатели и вообще так ли нужно писать. Но я по-другому не умею. У меня первыми всегда появляются образы.
Клайв Стейплз Льюис
Вот от этой самой рукописи не могу оторваться второй день. Это - роман начинающего таланта: каков этот господин с виду и каков объём его мысли - ещё не знаю, а роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снились никому. Подумайте, это первая попытка у нас социального романа и сделанная притом так, как делают обыкновенно художники, то есть не подозревая и сами, что у них выходит. Дело тут простое: нашлись добродушные чудаки, которые полагают, что любить весь мир есть необычайная приятность и обязанность для каждого человека. Они ничего и понять не могут, когда колесо жизни со всеми её порядками, наехав на них, дробит им молча члены и кости. Вот и всё, - а какая драма, какие типы! художника зовут Достоевский...
Виссарион Григорьевич Белинский
Редкая ложь отмечена печатью своего создателя, и любой заядлый враг правды может пускать её тысячами, не будучи уличён в авторстве. К тому же как у самого низкопробного писаки всегда сыщутся читатели, так и у заведомого лжеца - охотники ему верить, а ведь часто достаточно, чтобы ложь хотя бы час почиталась за истину, и дело сделано, а больше ничего и не надобно. Молва летит на крыльях, правда, прихрамывая, плетётся вослед, и когда людям открывается обман - поздно: время ушло, маневр удался, лживое слово врезалось в память. А потом маши кулаками после драки - всё равно, что человек, нашедшийся с ответом, когда спор уже закончен и компания разошлась, или врач, сыскавший верное средство для больного, когда тот уже умер.
Джонатан Свифт
Александр Македонский, Август Кесарь, Карл Великий и я сам основали громадные империи. А на какой основе состоялись эти создания нашей гениальности? На основе насилия. Лишь один Иисус Христос основал свою империю любовью. И будьте уверены, что все они были настоящими людьми, но никто из них не подобен Ему; Иисус Христос больше, чем человек! На расстоянии тысячи восьмисот лет Иисус Христос предъявляет трудное для выполнения требование, превосходящее все другие требования. Он просит человеческого сердца. Он, безусловно, требует его и непременно выполняется его требование. Чудно! Все, которые веруют в Него, испытывают замечательную любовь к Нему Даже время, этот великий разрушитель, не в силах погасить это святое пламя. Вот это, довольно убедительно доказывает мне Божество Иисуса Христа.
Наполеон I Бонапарт
