Я, естественно, не мог не видеть, какая пропасть разделяет действительно новую музыку и мои жалкие потуги, очень хотел через неё перебраться, но никак не мог найти ту точку опоры, которая послужила бы плацдармом для интенсивных преобразований моего музыкального языка и мышления.