Насколько опустошенным и несчастным чувствовал себя на этом посту я, не знает никто, разве только Йодль. Последнее слово подсудимого на Нюрнбергском процессе стало моей исповедью - я был искренен, когда пытался объяснить свои поступки и устремления. Единственное, что мне остается теперь, - повторить вслед за классиком: «...Таков конечный вывод мудрости земной». Я бы пожелал себе (так было бы лучше и для членов моей семьи) приличествующей солдату смерти. Почему судьба обошла меня 20 июля 1944 г., в день покушения на фюрера? (Из воспоминаний Кейтеля)