Вечером пришел А. Крученых, исхудавший, с резко обозначенными лицевыми костями, грязный, в засаленном пиджачишке. Мечется по комнате, хватает книги, бумагу... До карандашей не дотрагивается. Говорит: «Съедаю кило-полтора в день, но мало. Жиров нет. Теряю в месяц 400 ― 500 грамм. Если еще год война протянется ― ничего, меня хватит. Но на два года... Хо-хо... Пожалуй, нет, а?» ― И он говорит о знакомой женщине. Талантлива. Но не старалась печататься ― все обстановка плоха. Предпочитала жить на содержании. ― «Теперь всматриваюсь, у нее шкаф красного дерева, посуда из нержавеющей стали». Теперь ― («Вот ты пела!») ― «хахали» исчезли, она поступила на завод ― и сразу же испортила дорогой станок, вроде как бы выгнали. Она распродает вещи и просит у Крученыха помощи: «Ну, раз, два, но нельзя же все время, я ей говорю». И глаза его сердито щурятся. Другая приходит: «Дайте папироску, сухарик». ― «Да вы не ели?» ― «Я бы сразу съела трех баранов». ― И он добавляет: «Ну и дашь ей, а у самого-то злость...».
Алексей Елисеевич КручёныхСвязанные темы
бараны бумага вечер вещь война время глаз год грамм два день дерево дорога другой ель женщина жиры завод злость знакомая как карандаши книга комната кости красный мал месяц нет обстановка папироска пиджачишко помощь посуда раз резок содержание сталь станок сухарик хахаль шкафПохожие цитаты
Его поэзия блистательна и холодна. Должно быть, это самые блистательные и самые «ледяные» русские стихи. «Парнас» Брюсова - перед ним детский лепет. Но, как в голосе и улыбке Комаровского, и в этом блеске что-то деревянное. И что-то неприятно одуряющее, как в этой комнате, слишком натопленной, слишком освещенной, слишком заставленной цветами.
...Мы слушаем стихи, пьём токайское, о чем-то разговариваем. Наконец, прощаемся. Как приятно вдохнуть полной грудью после благовонной духоты этого дома. Духоты и еще чего-то веющего там - среди смирнских ковров и севрских ваз...
Подморозило. Небо посинело перед рассветом. Через полчаса подадут поезд. Ох, - скорее бы в кровать, после бессонной странной ночи.
Это 1914 год, февраль или март. Комаровский говорил о своих планах на осень. Доктора надеются... Если не будет припадка... Поездка в Италию...
Он развернул газету, прочел, что война объявлена, и упал. Сначала думали - обморок. Нет, оказалось, не обморок, а смерть.
Василий Алексеевич Комаровский
Труды М. А. Бабкина среди всех церковно-исторических и религиоведческих работ последнего времени имели, вероятно, наиболее впечатляющий «конфессиональный резонанс». Они буквально всколыхнули не только достаточно узкую прослойку церковных интеллектуалов, профессионально работающих в сфере гуманитарного знания, но и широкие круги православной общественности. Среди как сторонников, так и противников точки зрения исследователя оказались яркие, заметные проповедники и публицисты, в том числе, служители алтаря. [...] Работы М. А. Бабкина объективно взрывают ту картину трагической истории Русской Церкви XX века, что обрела в последние два десятилетия статус канонической. Они поднимают тему ответственности высшего духовенства Российской Православной Церкви за свержение монархии в России, за разрушение православного царства. Автор прямо говорит о духовном соперничестве Церкви и монархии в предреволюционные годы и даже ставит вопрос об участии высшего епископата в антимонархическом заговоре.
Михаил Анатольевич Бабкин
По солнцу было приблизительно 12 часов с четвертью, когда Спасителя пригвоздили ко Кресту. В ту минуту, когда подняли Крест, труба в храме затрубила: в это самое время там происходило заклание пасхального агнца.
Святое Древо Креста Спасителя восстало посреди земли, как некогда древо жизни в раю...
Кресты двух разбойников были обращены друг у другу и были ниже Креста Спасителя. Расстояние между Крестом Спасителя и крестами разбойников было такое, что всадник мог бы проехать между ними.
Гесмас, разбойник, распятый слева изрыгал богохульство и проклятия. Он сказал Спасителю: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас».
Другой разбойник, Дисмас, висевший справа от Спасителя, был глубоко тронут:Спаситель молился за Своих врагов. Дисмас, погруженный в глубокое покаяние, смиренно поднял глаза к Спасителю и произнес:
- Господи, приведи меня к месту спасения. Помяни меня, когда придёшь во царствие твоё.
И Господь сказал ему:
- Истинно говорю тебе, что сегодня же ты будешь со Мною в раю.
Анна-Екатерина Эммерих
Слушай, по ночам тело приобретает полную свободу, которой ей так не хватает днём. Люди, предметы - всё погружается в сон. Взгляни вокруг - эти стены спят. Спит тумбочка, спит дверь. Оконные стёкла - и те заснули. А заснув, покрылись невидимыми трещинами. Трещины эти настолько широки, что пролезть в них не составит никакого труда. Ты можешь пройти сквозь стену, даже не потревожив её. Скажи, что такое, по-твоему, ночь? Ночь - это гармония. Ночью всё существует в мире и согласии, а днём - вспомни, как жестоко свет воюет с тенью. Не-ет. Ночью всё иначе. После захода солнца ночь, народившаяся в доме, покидает родные стены и берёт под руку ночь уличную, потому что обе они суть одно и то же, и нет между ними различий. Ночной воздух так и кишит тайными заговорщиками - ненависть в сговоре с любовью, боль - с радостью. Крепко держатся они друг за друга, и, должно быть, недаром в ночной темноте убийца молодой женщины испытывает особенную нежность к своей жертве...
Юкио Мисима
«Если вы можете начать свой день без кофеина, если вы всегда можете быть жизнерадостным и не обращать внимание на боли и недомогания, если вы можете удержаться от жалоб и не утомлять людей своими проблемами, если вы можете есть одну и ту же пищу каждый день и быть благодарными за это, если вы можете понять любимого человека, когда у него не хватает на вас времени, если вы можете пропустить мимо ушей обвинения со стороны любимого человека, когда все идет не так не по вашей вине, если вы можете спокойно воспринимать критику, если вы можете относиться к своему бедному другу так же, как и к богатому, если вы можете обойтись без лжи и обмана, если вы можете бороться со стрессом без лекарств, если вы можете расслабиться без выпивки, если вы можете заснуть без таблеток, если вы можете искренне сказать, что у вас нет предубеждений против цвета кожи, религиозных убеждений, сексуальной ориентации или политики, - значит вы достигли уровня развития своей собаки.
Уинстон Черчилль
