Другой аспект этой записи касается того, что должно произойти в случае моей насильственной смерти. Я не смогу избавить людей от чувства гнева, горечи или ярости, но я надеюсь, что они используют эту горечь и эту ярость не для того, чтобы это демонстрировать или что-нибудь в этом роде, я надеюсь, что они придут к власти, я хочу надеяться, что пять, десять, сто, тысяча человек поднимутся. Я хотел бы видеть, что каждый гей доктор откроется, каждый гей адвокат, каждый гей архитектор откроется, что они встанут и заявят о себе этому миру. Это положило бы конец предубеждениям быстрее, чем кто-либо может вообразить. Я призываю сделать это, призываю открыться. Только таким путём мы начнем добиваться соблюдения наших прав.