Ответ: Какая варежка? Вопрос: История - рука, вы - варежка. Истории меняют вас, как варежки. Поймите, истории - это живые существа. Ответ: А я? Вопрос: Вас ещё нет. Видите - пустые листы бумаги. Ответ: Но вот же я, пришёл. Сижу. Смотрю в это заснеженное окно. Метель улеглась. Всё белым-бело. Вот вижу на стене фотографии - кого-то взяли за жабры. Какая-то странная карта. Никак не могу узнать очертаний материков. Не карта, а ёжик - продирался сквозь заросли земляники и черники, ягоды накололись на иголки. Вопрос: Да нет здесь пока никого. Ответ: Как нет никого? А от кого тогда падает вот эта тень? Видите, на стене? Вот пятерня. А теперь голова собаки. Гав-гав! А если двумя руками, то смотрите, орёл летит. Вот волк зубами щёлк. Вопрос: Не то. Собака. Волк. Всё это ненастоящее. Ваша история - жених, вы - невеста. Истории выбирают человека и начинают пространствовать. («Венерин волос»)
Михаил Павлович ШишкинСвязанные темы
бумага варежка ваша волк волос вопрос голова ежик жабра жених живой заросль земляника зубы иголка история как карт лист материки метель невеста нет окно орел ответ очертания пятерня рука руки собака стен существо тень фотография человек черника щелк эта это ягодаПохожие цитаты
- Что такое "православная любовь"?
- Её нет. Нет православной любви, нет католической любви, нет лютеранской любви... Я вам скажу так: любовь – это жертва. Если вы жертвуете - вы любите, чем больше жертвуете, тем больше любите. Если вы ничем не жертвуете, а только получаете – вы не любите. То есть «дай, дай, дай» - это не любовь, «на, на, на» - это любовь. Если ты берёшь, берёшь и хочешь ещё брать – это страсть. Ненасытная страсть. А если ты даёшь и готов дальше давать – это любовь. Это очень простое определение.
Любовь измеряется жертвой. Можешь пожертвовать деньгами, временем, здоровьем, нервами, психикой, пальцем, вторым пальцем, третьим пальцем, рукой, рукой до локтя, рукой до плеча, ногой, ещё одной ногой, головой, сердцем – это любовь. Не можешь пожертвовать даже пятью рублями, ну какая это любовь?
Жертвуешь – любовь, не жертвуешь – не любовь. Вот так и проверяйте свои семейные отношения.
Андрей Ткачев
... первый способ убивать время есть тот, чтобы ничего не делать или спать; но, к несчастию человек не может быть столь совершен, чтобы проспать шестьдесят лет, не растворяя глаз и не сходя с постели, ни так же просидеть всё это время, поджав руки. Хотя и старались гишпанцы осовершенствовать сию часть; хотя нередко встретить можно там героев, которые, поддерживая древнее своё благородство, почитают за честь умереть с голоду, поджав руки; но великим подвигам легче удивляться, нежели последовать. Нам нужны другие способы. Притом же мало ли есть таких прекрасных упражнений в большом свете, которые почти столь же знамениты, как и дарование ничего не делать, а такие-то упражнения и нужны для нашего общества. Делать, ничего не делая, говорить, ничего не сказывая, - вот два сильнейшие способа убить время; кто имеет гишпанскую твёрдость духа скорей согласиться дать себе отрубить руки и голову, нежели ими действовать.
Иван Андреевич Крылов
Разве может быть свобода научного поиска у церковных историков, когда «правильные» ответы для них уже заранее готовы? Кто из них дерзнёт усомниться в истинности «руководящих и направляющих» документов Архиерейских соборов? Ведь если церковные историки, как прихожане РПЦ, будут не согласны с этими документами, это будет означать, что они сознательно выступили против «соборного разума Церкви». Со всеми вытекающими отсюда дисциплинарными последствиями и церковно-каноническими прещениями. Соответственно церковными историками и начала создаваться не научная история Церкви XX века (особенно первой его трети), а «священная история» РПЦ, основывающаяся в первую очередь не на исторических фактах, а на определениях Архиерейских соборов. И неудивительно, что к середине 2000-х годов обнаружились значительные расхождения в результатах светских и церковных историков, занимающихся исследованиями одних и тех же, по существу, научных проблем.
Михаил Анатольевич Бабкин
Во-первых, я должен вас огорчить. Мне кажется, что со страной ничего не будет при отсутствии НТВ. И как показал митинг, и как показывает реакция людей, все поцокают языками - а потом свыкнутся. А лет через 30 их дети, когда прочитают об этой истории в учебниках новых демократов, скажут: что же ты, папа, что же ты, мама. И будет безумно стыдно. Но будет поздно.
Затем, я глубоко убежден, что никакой корпоративной этики быть не должно. Что у журналистов, как и у депутатов, есть обязательства не друг перед другом, а только перед зрителями, только перед избирателями. Поэтому здесь речь даже не только и не столько о солидарности, сколько о нашей обязанности перед нашими зрителями сделать все возможное, чтобы у них было право выбора. Потому что, как подтвердит отец Михаил Ардов, это Божье провидение. Потому что даже Господь Бог дает свободу выбора. Ты можешь выбирать - можешь не выбирать. Не президенту Путину этого [нас] лишать.
Владимир Рудольфович Соловьёв
Что же касается разговоров о богохульстве, то это, в общем, конечно, ни на чем не основано и просто является на данный момент пока глупостью, которая для нас, живущих в светском государстве и подчиняющихся конституции, абсолютно ничего не обозначает. Дело в том, что мы все – ни вы, ни я, ни он - не обязаны знать, что является для определенной корпорации, для определенного кружка людей, объединенного религиозными пристрастиями, что является святым. Мы совершенно не обязаны разбираться в том, сколько у них богов, богинь, сколько у этих богинь рук. Мы не обязаны этого знать. И в связи с этой «необязаностью» мы не можем кощунствовать. По определению. Потому что для меня, для очень многих других людей нет никакой разницы между одним персонажем мифов - Иисусом - и Осирисом, например. И тот и другой - культурологические фигуры, которые вполне возможно критически осмысливать или иронически осмысливать. Как угодно!
Александр Глебович Невзоров
