Пустыня... Замело следы Кружение песка. Предсмертный хрип: «Воды, воды...» И - ни глотка. В степных снегах буран завыл, Летит со всех сторон. Предсмертный хрип: «Не стало сил...»- Пургою заметен. Пустыни зной, метели свист, И вдруг - жилье во мгле. Но вот смертельно белый лист На письменном столе...
Мария ПетровыхСвязанные темы
белый буран вода глотка жилье зной кружение лист мгла метель песок пурга пустынь пустыня свист силы след снега стол стороны хрипПохожие цитаты
Здравствуй! Легкий шелест слышишь
Справа от стола?
Этих строчек не допишешь -
Я к тебе пришла.
Неужели ты обидишь
Так, как в прошлый раз,-
Говоришь, что рук не видишь,
Рук моих и глаз.
У тебя светло и просто.
Не гони меня туда,
Где под душным сводом моста
Стынет грязная вода.
Анна Андреевна Ахматова
Однажды (Мандельштам как раз в это время был в отъезде) я принес портрет Пушкина и повесил над письменным столом. Старуха, увидев его, покачала укоризненно головой:
- Что вы, барин, видно без всякого Манделынтамта не можете. Три дня не ходит, так вы уж его портрет вешаете!
Георгий Владимирович Иванов
Заблудившееся в пустыне племя легко примиряется с несправедливостью распределения воды в пользу того, кто обещает скорый оазис ... огромность обещания поглощает несправедливость. У человека можно многое отнять, если обещать ему всё. Каждый думает: вот доберёмся - и тогда вволю напьёмся воды, тогда будет полное равенство в изобилии.
Фазиль Абдулович Искандер
Курск окажется под водой, и весь мир будет его оплакивать... Курск? Город, стоящий вдалеке от большой воды? Только в августе 2000 года стало ясно, о каком «Курске» говорила пророчица...(впервые эта фраза о Курске появилась в «Комсомольской правде». В книгах племянницы Ванги с предсказаниями ее тети ни единого упоминания о Курске нет).
Ванга
Я смутно жил и неуверенно,
И говорил я о другом,
Но помню я большое дерево,
Чернильное на голубом,
И помню милую мне женщину,
Не знаю, мало ль было сил,
Но суеверно и застенчиво
Я руку взял и отпустил.
И все давным-давно потеряно,
И даже нет следа обид,
И только где-то же то дерево
Еще по прежнему стоит.
Илья Григорьевич Эренбург
