Цитаты на тему «Толстый» - страница 3
Толстые лошадки, сытые поля
Сочные початки, солнечное вымя.
Ждет за поворотом белый хоровод
И это залихвацкое незримое кино.
А вот отдельному солдату перестало умирать,
Ведь у него лишь только слово, только слово, но какое
Стал жрать, бухать, блевать, себя на части разбирать.
Череп крепко разворочен, и мозги текут сквозь стены, стены
Стены, двери, окна. Другие были рядом,
Торопливо постигали положение вещей,
Созерцая похождение идущего повсюду
По привычке продолжая ритуально повторять:.
Егор Летов
Для меня окно в Россию - литература XIX века, - говорит актер. Я большой поклонник Достоевского. Конечно, Толстой, Гоголь, Пушкин. Ваша литература просто пленила меня, когда мне было 20 с небольшим... Я недавно перечитывал Толстого и Достоевского и думаю, их нужно читать именно в зрелом возрасте.
Колин Ферт
Я был высок и строен, как никто другой в мои времена. Я был высок до такой степени, что выходя на сцену всегда бился головой о притолоку и падал навзничь. Меня все уважали и вежливо пожимали мне руку при каждой встрече. Теперь уже не то время. Теперь я стал маленький и толстый, и мне больше нечего сказать этим людям.
Юрий Ханон
На следующий день приступили к сооружению плотов. К счастью, возле реки росло множество деревьев, известных у голландцев под названием «кокер-боомов», которые, по утверждению Лауренса, вполне пригодны для сооружения плотов или паромов.
Кокер-боом - род алоэ. Его короткий и толстый ствол даёт материал, обладающий в высушенном виде всеми свойствами пробкового дерева.
На берегу реки устроили настоящую верфь. Все имевшиеся кокер-боомы были срублены и распилены на брёвна одинаковой величины, длиною в одиннадцать футов и три фута в диаметре. Знойное тропическое солнце быстро сушило их, так что можно было рассчитывать на скорое изготовление необходимого количества плотов.
Майн Рид
Долгое время таланты чукотского народа лежали под толстым слоем невежества, темноты и суеверия. Теперь для вашего народа и для вас наступила в жизни великая весна - время таяния снегов. Сойдет холодный, тяжелый снег, и свободно, как цветы в тундре, расцветут таланты вашего народа, еще краше, счастливее, полнее, как река, забурлит ваша жизнь для настоящего человеческого счастья!
Юрий Сергеевич Рытхэу
Ты кому-то не нравишься? Пофиг. Выдался плохой день? Пофиг. Не удалось получить работу, которую ты хочешь, или должность, или повышение? Пофиг. Поссорился со своей девушкой/парнем? Пофиг. Чувствуешь себя сегодня слишком толстым? Пофиг. Потерял контроль над всем и всеми? Пофиг. То, что кажется таким важным сегодня, может завтра не иметь никакого значения. Что по-настоящему важно, так это то, что ты жив и у тебя есть потенциал делать все, что угодно с этим прекрасным, сумасшедшим стечением обстоятельств, которое привело к твоему существованию в этом мире. Просто подними средний палец в воздух и подумай: «Черт, да все отлично!».
Джерард Уэй
Сейчас я стал уже немолодой, и выяснилось, что ни Льва Толстого, ни Фолкнера из меня не вышло, хотя все, что я пишу, публикуется. И на передний план выдвинулись какие-то странные вещи: выяснилось, что у меня семья, что брак - это не просто факт, это процесс. Выяснилось, что дети - это не капиталовложение, не объект для твоих сентенций и не приниженные существа, которых ты почему-то должен воспитывать, будучи сам черт знает кем, а что это какие-то божьи создания, от которых ты зависишь, которые тебя критикуют и с которыми ты любой ценой должен сохранить нормальные человеческие отношения. Это оказалось самым важным.
Сергей Донатович Довлатов
Случайно попала в руки «Анна Каренина» Толстого. Помню новизну и необычное удовольствие, которое доставлял роман. Впервые читал книгу, которая была как море - ноги не доставали до дна. И это впечатление осталось навсегда. Великое художественное произведение - это когда ноги не достают до дна.
Фазиль Абдулович Искандер
У Достоевского есть вещи, которым веришь и которым не веришь, но есть и такие правдивые, что, читая их, чувствуешь, как меняешься сам, - слабость и безумие, порок и святость, одержимость азарта становились реальностью, как становились реальностью пейзажи и дороги Тургенева и передвижение войск, театр военных действий, офицеры, солдаты и сражения у Толстого.
Эрнест Хемингуэй
Он как раз и мечтал о том, чтобы у него была именно такая семья. Чтобы пятнадцать лет - как один день. Чтобы каждый отпуск - как медовый месяц. Чтобы поругаться -а потом бурно помириться в постели. Чтоб непременно был толстый щенок по имени Тяпа. Чтобы прийти ночью с работы, обнять ее и ни о чем не думать, и знать, что ты самый важный, самый главный, самый нужный человек. Что без тебя пропадут. Что тебя ждут любого и всегда. Что ты - центр маленькой и бесконечно громадной собственной вселенной.
Татьяна Устинова
Я буду мужчиной, покапо земле еще ходят настоящие женщины. Те женщины, которые не пахнут сигаретами ипивом, которые обладают природным обаянием и добротой. В которых еще не умер инстинкт материнства. .А не те крашенные стервы, общающиеся матом, потерявшие женственность, которых интересуют только красивыешмотки, дорогие машины и бесконечные тусовки, которые готовы раздвинуть ноги перед толстым кошельком.
Джейсон Стейтем
Машеньке нравились ученые люди. Правда, она пока знала только двух ученых - своего дедушку, Николая Ивановича, и этого толстого человека, которого она про себя звала Володей, а вслух Владимиром Владимировичем. Но и по этим двум людям она составила себе ясное представление о том, кто такие ученые. Это люди, которые чего-либо не знают. Большой, и как говорили о нем все, когда его не было, ученый Володя, например, не знал, как кричит ишак. И когда увидел заспиртованного богомола, спросил, не кусается ли этот жук. Дедушка за столом спрашивал, где находится какой-то город с названием, похожим на ужа - длинным и вьющимся, - она забыла каким. Или: как зовут какую-то живую королеву? Очевидно, ему, как и ей, было странно, что где-то до сих пор есть, как в сказках, живая королева.
А вот бабушка и мама, например, всегда все знали.
Владимир Леонтьевич Киселёв
Из своего я признаю только лучшее из раннего («Февраль, достать чернил и плакать», «Был утренник, сводило челюсти») и самое позднее, начиная со стихотворения «На ранних поездах». Мне кажется, моей настоящей стихией были именно такие характеристики действительности или природы, гармонически развитые из какой-нибудь счастливо наблюденной и точно названной частности, как в поэзии Иннокентия Анненского и у Льва Толстого, и очень горько, что очень рано, при столкновении с литературным нигилизмом Маяковского... я стал стыдиться этой прирожденной своей тяги к мягкости и благозвучию и исковеркал столько хорошего, что, может быть, могло бы вылиться гораздо значительнее и лучше.
Борис Леонидович Пастернак
Руки дрожали так, вот, прямо, вот так мне чё-то там застёгивал... Ужас... Ну... Ладно, что делать. Уже он и так всё знает про мои родинки, бородавки и прыщи, так появится новый человек, опять будет своей маме, бабушке, тёте, сестре, маме, своей, там, девушке, всем будет рассказывать. Лучше уже найти одного такого лошка, который будет, расскажет один раз, какая я шл***а своей маме, один раз, какая я шл***а своей, там, племяннице, какая я толстая, некрасивая, ужасная и мерзкая, там, всем своим родственникам и всё, то есть, ну 20 человек будут посвящены в эту тайну и на этом закончим.
Ксения Анатольевна Собчак
Жена композитора Гайдна, например, делала из рукописей своего знаменитого супруга папильотки (по-русски это будет называться «бигуди») и затем накручивала на них свои толстые немецкие волосы. А у Бетховена поэтому вовсе не было никакой жены. «Зачем это?» - задумчиво говорил он время от времени. «У меня и так денег мало».
Людвиг ван Бетховен
