Цитаты на тему «Жар» - страница 4
В Пруссии всяк может удостовериться, что так называемые репрезентативные, или представительные формы отнюдь не составляют необходимости благоустроенного и счастливого государства. Здесь нет парламентов и палат, в которых, по прихоти несмысленной, а иногда подкупленной толпы, выбирающей своих представителей, министры королевские обременяются упрёками и оскорблениями; здесь нет журналов, в которых буйные, злонамеренные, а чаще всего сребролюбивые писаки своею нескромностью, дерзостью и живостью на каждом шагу останавливают действия верховной власти и самые благие её намерения представляют в виде превратном и ненавистном. Здесь государь окружён избранными им, благонамеренными, просвещёнными, добродетельными сановниками . Сравните спокойное действие государственного организма Пруссии, благое влияние её на соседственные державы с криком, визгом и треском представительной паровой машины французской, которая жаром и кипятком обдаёт и чужих и своих!
Николай Иванович Греч
Говоришь, чтоб остался я, чтоб вовек не скитался я,
Чтоб восходы с закатами наблюдал из окна.
А мне б дороги далекие, да маршруты нелегкие,
Да и песня в дороге той, словно воздух нужна.
Чтобы жить километрами, а не квадратными метрами,
Холод, дождь, мошкара, жара - не такой уж пустяк!
И чтоб устать от усталости, а не от собственной старости
И грустить об оставшшихся, о себе не грустя.
Юрий Алексеевич Кукин
С Мерзлякова начинается новый период русской критики: он уже хлопотал не об отдельных стихах и местах, но рассматривал завязку и изложение целого сочинения, говорил о духе писателя, заключающемся в общности его творений. Это было значительным шагом вперёд для русской критики, тем более, что Мерзляков критиковал с жаром, основательностию и замечательным красноречием. Но, несмотря на то, его критика была бесплодна, потому что была несвоевременна: он критиковал на основаниях, которые не более как через пять лет и в самой России сделались анахронизмом.
Алексей Фёдорович Мерзляков
― Она придет. Он ждал. Все темнее становилось. Томила тоска. Мысли были неясны и спутаны. Голова кружилась. По телу пробегал озноб и жар. Думал: «Что она делает? Купила еды, пришла домой, голодных своих смертенышей кормит. Так и назвала их, ― смертеныши. Сколько их? Какие они? Такие же тихонькие, как и она, моя милая смерть? Исхудалые от недоедания, беленькие, боязливые. И некрасивые, и с такими же внимательными глазами, такие же милые, как она, моя милая, моя белая смерть. «Кормит своих смертенышей. Потом спать уложит. Потом сюда придет. Зачем?» И вдруг любопытство зажглось в нем. Придет, конечно.
Фёдор Кузьмич Сологуб