Цитаты на тему «Слова» - страница 29

Я очень понимаю, Ваше Сиятельство, что Вам неприятно лишиться наследства, на которое вы так рассчитывали, но ведь я тут ни при чём! Впрочем, Вы можете себе большое утешение найти в том, что господь послал Вашей Тётушке такую прекрасную, истинно христианскую кончину. Несколько раз Анна Ивановна вспоминала и благословляла Вас. Слов, правда, нельзя было разобрать, но я слишком хорошо знала покойницу, чтобы ошибиться. Последнее слово, которое она произнесла, было: чернослив. Старшая княжна бросилась к окошку и принесла новую, ещё не начатую коробку. Анна Ивановна взяла черносливенку, но кушать уже не могла, а помяла её в ручке и уронила на пол. Вероятно, она этим хотела показать, что благодарит Вас за чернослив, который Вы высылали ей так аккуратно. Впрочем, доктор Ветров, которого мы выписывали из Москвы, сказал на консилиуме, что этот чернослив сделал покойнице самый большой вред. Посмотрите цитату
Алексей Николаевич Апухтин
Грин был суровый сказочник и поэт морских лагун и портов. Его рассказы вызывают лёгкое головокружение, как запах раздавленных цветов и свежие, печальные ветры. Грин провёл почти всю жизнь в ночлежных домах, в грошовом и непосильном труде . Он был матросом, грузчиком, нищим, банщиком, золотоискателем, но прежде всего - неудачником. Взгляд его остался наивен и чист, как у мечтательного мальчика. Он не замечал окружающего и жил на облачных, весёлых берегах. Только в последние годы перед смертью в словах и рассказах Грина появились первые намеки на приближение его к нашей действительности. Романтика Грина была проста, весела, блестяща. Она возбуждала в людях желание разнообразной жизни, полной риска и «чувства высокого», жизни, свойственной исследователям, мореплавателям и путешественникам. Она вызывала упрямую потребность увидеть и узнать весь земной шар, а это желание было благородным и прекрасным. Посмотрите цитату
Александр Грин
... говоря по чести, Морни был дурак дураком, просто задница! Но зато административного тупоумия у него не было. Да, он мечтал о музыке для пышной церемонии с восклицаниями «Да здравствует Император!», которая должна была воодушевлять массы во время празднования 15 августа. Увидав, что я холодно отношусь к его затее, он обратился к Эктору Кремьё. Но знаете ли, в чём соль всей этой истории? Празднование должно было состояться в Порт-сен-Мартен. Герцог приезжает туда в надежде насладиться овацией, которой будет встречена его музыка. Играют сцены из Мольера, Корнеля, а кантаты всё нет как нет. Морни покидает ложу, в сердцах громко хлопнув дверью. Анонимность музыки и слов была так тщательно сохранена, что цензура отклонила кантату. Да, закулисная сторона жизни была в то время занятной и даже смахивала на фарс... Посмотрите цитату
Альфонс Доде