Цитаты на тему «Авторитет» - страница 3
С мужеством и геройством в самый трудный момент в истории страны, когда надвигался голод, распад новой России, на горизонте маячил социальный взрыв - он возглавил работу по коренному реформированию нашей социально-экономической системы и в небывало короткий срок пребывания у власти сумел вместе со своими соратниками сделать, казалось бы, невозможное, в этих ужасных условиях перевести страну на рельсы рыночной экономики, предотвратить гиперинфляцию, голод, обеспечить выживание целого народа, сохранить единую Россию, не допустить возврата назад, к неэффективной экономической диктатуре.
Егор Тимурович, безусловно, войдёт в историю как один из великих реформаторов нашей огромной страны. Я убеждён, что Егор Гайдар является самым крупным нашим ученым-экономистом, перед которым преклоняются не только многие научные работники нашей страны. Он имеет высочайший авторитет среди учёных-экономистов в мире...
Егор Тимурович Гайдар
Нет крепости, которую нельзя было бы взять, при отчаянной храбрости войска и при колоссальной жертве людьми, но Порт-Артур построен по последнему слову фортификационной науки и в этом смысле действительно может быть назван неприступным. Это подтвердил такой военный авторитет, как генерал Куропаткин, который осматривал его ещё задолго до войны и в честь которого назван один из построенных там люнетов.
Николай Эдуардович Гейнце
Катков - высокоталантливый журналист, умный, чуткий к истинным русским интересам и к твердым охранительным началам. В качестве журналиста он оказал драгоценные услуги России и правительству в трудные времена. Он стал предметом фанатической ненависти у всех врагов порядка и предметом поклонения, авторитетом у многих русских людей, стремящихся к водворению порядка. То и другое - крайность, но то и другое - факт немаловажного политического значения. Факт, с которым приходится считаться. Вся сила Каткова в нерве журнальной его деятельности, как русского публициста, и притом единственного, потому что все остальное - мелочь или дрянь, или торговая лавочка.
Михаил Никифорович Катков
Ибо то, что может быть предметом убеждения, важнее для духа, чем то, что дается верой в авторитет, не подкрепленной пониманием и разумом. Такое знание входит в разум не глубоко, закрепляясь только в памяти, и там смешивается с заблуждениями и ложными понятиями, а потому стоит ниже разумных убеждений. (CL 295)
Эммануил Сведенборг
Никогда не мешайте процессу мышления - и тогда успех вам обеспечен. Столкнувшись с оппозицией, даже в лице собственного мужа или детей, стремитесь преодолеть её путём аргументов, без ссылок на свой авторитет. Потому что победа, зависящая от авторитета (власти), недействительна и иллюзорна.
Бертран Рассел
Все мы уникальны. Никогда ни у кого не спрашивайте, что правильно, а что неправильно. Жизнь - эксперимент, в ходе которого следует выяснить, что правильно, что неправильно. Иногда, может быть, вы поступите неправильно, но это даст соответствующий опыт, от которого вы тут же получите пользу. Каждое действие ведет к немедленному результату. Просто будьте бдительны и наблюдайте. Зрелый человек - тот, кто наблюдал себя и нашел, что для него правильно и неправильно; что хорошо и что плохо. И благодаря тому, что он нашел это сам, у него есть огромный авторитет: даже если весь Мир будет говорить что-то другое, для него ничего не изменится. У него есть собственный опыт, на который он может опираться, и этого достаточно.
Ошо (Бхагван Шри Раджниш)
Джентльмен, наполнивший гладкими пустячками штук полтораста таких белых полос, производится в русские поэты, становится авторитетом, издает собрание своих стихотворений и начинает помышлять о признательности потомства, о монументе aere perennius. Я совершенно согласен признать за ними права на монумент, но позволю себе только дать читателю таких поэтов один совет: попробуйте, милостивый государь, переложить два-три хорошенькие стихотворения Фета, Полонского, Щербины или Бенедиктова в прозу и прочтите их таким образом. Тогда всплывут наверх, подобно деревянному маслу, два драгоценные свойства этих стихотворений: во-первых, неподражаемая мелкость основной идеи и, во-вторых, колоссальная напыщенность формы...
Владимир Григорьевич Бенедиктов
Эта книга открыла мне новый мир - трудно себе представить, какое значение имела для меня эта книга! Моя приверженность в течение всей моей жизни к учению Чарльза Дарвина не была слепой верой в его авторитет; некоторые из его теорий я даже взял вследствие моего небольшого опыта сперва под сомнение. Но со временем у меня всё больше было случаев практически проверить его теории в саду и в поле, и чем старше я становился, тем крепче я убеждался, что он - действительный учитель, а все другие - только ученики, как и я сам...
Лютер Бёрбанк
Моя активная музыковедческая работа, ставшая основной и, фактически, единственной статьёй дохода, отнюдь не ограничивалась только печатной продукцией. наконец, рецензий на книги, статьи и на музыку композиторов, вступающих в члены Союза.
Последнее требовало крайне серьёзного отношения – ведь от запятой рецензента – «казнить нельзя помиловать» – подчас зависели судьбы композиторов. Тем не менее, я был неподкупен и суров, и в моей рецензионной практике отрицательных вердиктов было вынесено неизмеримо больше положительных. Опять же я никогда не отказывался – во-первых, меня бесила серость жуткого количества уже принятых членов и не подпускать новую серость – дело принципа; во-вторых, удавалось иногда поддержать действительно стоящую личность, против которой, обычно, ополчались все и вся (как мог давил своим авторитетом объективного оценщика); и в-третьих, это всё-таки какая-никакая, но халтурка – по 10 рублей за голову.
Виктор Алексеевич Екимовский
Критиковать тогда значило хвалить, восхищаться, делать возгласы и много-много, если указывать на некоторые неудачные стишки в целом сочинении . Мерзляков вздумал было напасть на авторитет Хераскова и, взявши ложные основания, высказал много умного и дельного, но как его критицизм был явным анахронизмом, то и не принёс никаких плодов.
Алексей Фёдорович Мерзляков
Драгомиров противопоставлял дух технике, не сознавая, что техника отнюдь не враг духа, а его ценный союзник и помощник, позволяющий сберечь силы и кровь бойца. Все свои тактические расчеты драгомировская школа строила на грудах человеческого мяса, потоках человеческой крови - и эти взгляды, преподанные с кафедры заслуженным профессором, а затем и начальником академии, имели самое пагубное влияние на формацию целого поколения офицеров Генерального штаба - будущих «минотавров» Мировой войны. Считая, что всякого рода техника ведет непременно к угашению духа, Драгомиров всей силой своего авторитета противился введению магазинного ружья и скорострельной пушки, которыми уже были перевооружены армии наших вероятных противников. Когда же, несмотря на все его противодействие, скорострельные орудия были введены, Драгомиров все-таки добился, чтобы они были без щитов, «способствующих робости».
Михаил Иванович Драгомиров
