Цитаты на тему «Большой» - страница 92
Бритый стройный старик всегда немножко старинен, всегда немножко маркиз. И его внимание мне более лестно, больше меня волнует, чем любовь любого двадцатилетнего. Выражаясь преувеличенно: здесь чувство, что меня любит целое столетие. Тут и тоска по его двадцати годам, и радость за свои, и возможность быть щедрой - и вся невозможность. Есть такая песенка Беранже:
Взгляд твой зорок
Но тебе двенадцать лет,
Мне уж сорок.
Шестнадцать лет и шестьдесят лет совсем не чудовищно, а главное - совсем не смешно. Во всяком случае, менее смешно, чем большинство так называемых «равных» браков. Возможность настоящего пафоса.
Марина Ивановна Цветаева
Вообще ненавижу клубный футбол. Люблю только чемпионаты - Европы, мира. Просто не понимаю смысла этих легионерских соревнований. Вот раньше, когда я был молодой, был «Зенит», и это была питерская команда. А сейчас - хорошо, если половина питерцев, а половина - легионеров. И все равно все играют конкретно ради бабла. Мне это не интересно. Хоккей интересует меня больше. Я знаю, кто будет чемпионом. Россия будет чемпионом.
Михаил Юрьевич Горшенёв
Очень трудно сделать точный прогноз, особенно о будущем.
Работа - последнее прибежище тех, кто больше ничего не умеет.
Хочешь нажить себе врагов, попробуй что-нибудь изменить.
Проблемы важнее решения. Решения могут устареть, а проблемы остаются.
Человечество не погибнет в атомном кошмаре - оно задохнется в собственных отходах.
Разумеется, я не верю, что подкова приносит удачу. Но я слышал, что она помогает независимо от того, верят в нее или нет.
Опыт есть совокупность наших разочарований.
Нильс Хенрик Давид Бор
Мы, люди, все больше и больше привыкаем пафосно рассуждать о своих правах и требовать сих последних. Но в то же время мы превращаем в фигуру умолчания свои обязанности, которые должны с логической неизбежностью уравновешивать права, чтобы миру не завалиться на бок, как судну, на котором все пассажиры переместились на один борт.
Андрей Ткачев
О доверии и наивностиРазличие между доверчивым и наивным огромно, однако разделяющая черта тонка.
Наивность это невежество, доверие - более интеллигентное существование.
Оба будут обмануты, но наивный будет чувствовать себя обманутым, начнёт сомневаться в людях.
Доверчивого обман не заденет, он будет чувствовать сострадание по отношению к обманувшему не утратив доверия. Его доверие никогда не превратится в недоверие к человечеству.
Доверие настолько большая ценность, что человек готов потерять всё, но только не доверие.
Ошо (Бхагван Шри Раджниш)
– А тебе, Витя, не хотелось бы начать все сначала? – негромко вдруг спросила Лена.
Служкин помолчал.
– Этот вопрос нельзя задавать, – сказал он. – И думать об этом тоже нельзя. Желать начать все сначала – это желать исчезновения нашим детям.
– Ну не детям хотя бы ошибки исправить
– Мы никогда не ошибаемся, если рассчитываем на человеческое свинство, – сказал Служкин. – Ошибаемся, лишь когда рассчитываем на порядочность. Что значит «исправить свои ошибки»? Изжить в себе веру в людей? Самые большие наши ошибки – это самые большие наши победы.
Алексей Викторович Иванов
Однажды его [Баха] сын - тоже композитор, как и все сыновья Баха, - пришел домой очень довольный: он давал концерт и имел колоссальный успех. А наутро отец ему сказал: «Ты имел вчера большой успех у толпы - значит, ты плох. Надо сочинять не для масс, а для знатоков. Если у знатоков будешь иметь успех, тогда станешь великим композитором».
Рудольф Борисович Баршай
Одна моя знакомая пять часов визжала на табурете. К ней пришла мышь и гуляла по кухне как по гастроному. Мыши хотелось на ужин чего-то необычного.
Женщина боролась с грызуном противным голосом. Мышь морщилась, но терпела. На шум заглядывал кот, но чисто посмотреть. Он был пацифист, в его душе росли тюльпаны.
Потом пришёл муж и спас всех шваброй. Бросил, промахнулся, и уже по звону посуды мышь поняла, больше здесь ей не рады. Пора. Конечно, виноват муж.
Слава Сэ
Самый тяжелый отрезок жизни - это когда тебе двадцать. Ты выглядишь прекрасно, и ты понимаешь, что никогда больше не будешь такой же, как сейчас. Но именно в этот момент ты чувствуешь себя особенно незащищенной, испуганной и сомневающейся во всем на свете. Это же так страшно - когда ты не можешь понять, что будет дальше.
Хелен Миррен
