Цитаты на тему «Книжка»
Плевать, на всё плевать! Всё как-нибудь обойдётся и устроится. Нет, не всё. Я с чем угодно могу смириться. С чем угодно. Пусть они жрут и прославляют, пусть хоть лопнут от почестей. Но - ложь, ложь! Ведь в каждом же слове - ложь, в каждой газете - ложь, включаешь телек - ложь, открываешь любую книжку - ложь. Ложь, одна только ложь, голая ложь, и ничего, кроме лжи!
Братья Стругацкие
Живых всё меньше в телефонной книжке,
Звенит в ушах смертельная коса,
Стучат всё чаще гробовые крышки,
Чужие отвечают голоса.
Но цифр этих я стирать не буду
И рамкой никогда не обведу.
Я всех найду, я всем звонить им буду,
Где б ни были они, в раю или в аду.
Пока трепались и беспечно жили -
Кончались денно-ночные витки.
Теперь о том, что не договорили,
Звучат, как многоточия, гудки.
Валентин Иосифович Гафт
...бывает, читаешь, читаешь книжку, а потом, вдруг, раз - и понимаешь, что все буквы, слова и знаки препинания я прочитал, но не понял и не запомнил того, что читал, и надо возвращаться назад и перечитывать всё снова. А лучше в такой момент вообще отложить книгу, потому что бесполезно читать.
Евгений Валерьевич Гришковец
Один бойкий журналист, держа в руках записную книжку и карандаш, спросил Эйнштейна:
- Есть ли у вас блокнот или записная книжка, куда вы записываете свои великие мысли?
Эйнштейн посмотрел на него и сказал:
- Молодой человек! По-настоящему великие мысли приходят в голову так редко, что их нетрудно и запомнить.
Альберт Эйнштейн
Когда я очень затоскую,
Достану книжку записную,
И вот ни крикнуть, ни вздохнуть -
Я позвоню кому-нибудь.
О голоса моих знакомых!
Спасибо вам, спасибо вам
За то, что вы бывали дома
По непробудным вечерам,
За то, что в трудном переплете
Любви и горя своего
Вы забывали, как живете,
Вы говорили: «Ничего».
И за обычными словами
Была такая доброта,... показать весь текст ...
Александр Семёнович Кушнер
Говорят, что мы по-прежнему читаем больше всех в мире. Не уверен. Читают люди в общественном транспорте. Поскольку свободны руки и голова, все что-то листают и читают. Книжонки, книжки, газеты... Но когда мы говорим «самая читающая страна», мы подразумеваем под этим что-то высокое, что мы образованнее остальных. Сейчас с этим стало хуже, поскольку книг стало больше. Когда выбор был меньше, мы точно знали, что ту или иную книгу нужно прочесть за ночь и успеть отвезти её ещё в три дома. Чаще всего это была действительно хорошая литература. А сейчас разобраться, что тебе нужно, невозможно: все красиво, обложки такие аппетитные, что хочется их вылизывать языком.
Семён Теодорович Альтов
В России вышел сборник статей обо мне. Читать его очень смешно, - ничего нельзя понять, писали очень учёные дураки. Я читаю всё, как будто писано о покойнике - так далеко то, что я делаю теперь, от того, что я делал раньше. Книжка украшена портретом работы Альтмана, тоже очень смешно, я вроде весёлого мопса.
Исаак Эммануилович Бабель
Рад тебя видеть.
Знал, что мы встретимся.
Все книжки читаешь?
Сколько тебе лет?
19, 20 и у тебя никого нет?
Ты никого не любишь?
От фильмов и книжек, только вред,
Насмотришься, начитаешься.
Навыдумываешь себе что-нибудь,
А жизнь совершенно другое.
В жизни все по-другому.
Когда-нибудь ты это поймешь... показать весь текст ...
Илья Игоревич Лагутенко
Говоря между нами, это вообще старое доброе правило... Большинство человеческой жизни происходит задним числом..., и даже глубоко после всего. Разумеется, многим так значительно удобнее. Когда почти всё уже известно, пережито и закончено... Нужно только вспомнить – или заглянуть в записную книжку, энциклопедию или даже чугунную скрижаль истории, в конце концов... Тогда можно встречаться, не открывая глаз, и разговаривать, плотно закрыв рот...
Юрий Ханон
Я был в Париже; мы устроили вечер памяти Брюсова. Когда человек умирает, вдруг его видишь по-новому ― во весь рост. Есть у Брюсова прекрасные стихи, которые кажутся живыми и ныне. Может быть, над его колыбелью и не было традиционной феи, но даже если он не родился поэтом, он им стал. Он помог десяткам молодых поэтов, которые потом его осуждали, отвергали, ниспровергали. При первой нашей встрече Брюсов заговорил о Наде Львовой ― рана оказалась незажившей. Может быть, я при этом вспомнил предсмертное стихотворение Нади о седом виске Брюсова, но только Валерий Яковлевич показался мне глубоким стариком, и в книжку я записал: «Седой, очень старый» (ему тогда было сорок четыре года). Записал я также: «Жизнь у него на втором плане», ― может быть, думал при этом о Наде, может быть, о революции; но уже наверно помнил его слова о том, что «всё в жизни лишь средство для ярко-певучих стихов.».
Илья Григорьевич Эренбург
У психологов это называется «знать, как почесать свинью». Милтон Эриксон рассказывал об одном молодом человеке. Юноша был хромой и продавал опусы Фрейда скотоводам дикого запада. То есть как бы дважды хромой, на голову тоже. Скотоводы упрямо не хотели покупать психологическую литературу. У юноши даже возникло подозрение, что ему не рады. Однажды он шёл печальный после очередной не-сделки. И увидел весёлую свинью в тёплой луже. Взял камень и стал чесать свиную шею. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь в тот день его любил и благодарно хрюкал. Потому что скотоводы хрюкали неприязненно. Дружбу мальчика и скотины заметил фермер. Он подошёл и сказал:- Малыш, я куплю все твои книжки, потому что ты знаешь, как чесать свинью.
Слава Сэ
УЮТ ЛЮБВИ
Мастер утверждал, что большинство людей ищут не радость пробуждения и деятельности, а уют любви и одобрения. И проиллюстрировал эту мысль рассказом о своей младшей дочери, которая требовала, чтобы каждый вечер перед сном он читал ей сказки.
Как-то Мастеру пришла идея начитать сказки на магнитофон. Маленькая девочка научилась включать его, и несколько дней все шло хорошо, но однажды вечером дочка подошла к отцу и протянула ему книжку со сказками.
- Ну, же, дорогая, ты ведь знаешь, как включать магнитофон.
- Знаю, - ответила девочка, - но я не могу сесть к нему на колени.
Энтони де Мелло
