Цитаты на тему «Труд» - страница 23
Если бы меня спросили, какое главное впечатление я вынес от четырёхлетнего пребывания на фронте, я бы ответил без каких-либо колебаний: «Это, прежде всего, тяжёлый труд». При этом боевые эпизоды, связанные с риском для самой жизни, уходят как бы на второй план. Выпавшие на нашу долю физические испытания совершенно невозможно было выдержать при обычных обстоятельствах. Повседневные трудности войны для нас усугублялись еще и суровыми условиями Севера. Только исключительная мобилизация духовных и физических сил, которая возможна лишь в стрессовых условиях войны, и, конечно, молодость помогали преодолевать поистине нечеловеческие испытания.
Ашот Аракелович Саркисов
Экономической географией упадок не объяснить. Транспортный узел, граница с Финляндией, промышленность, ВУЗы. Не объяснение – и некоторая, хм... чудаковатость нынешних обитателей Смольного. Ну да, «твёрдый хозяйственник» Яковлев, если судить по хозяйству – жидок до газообразности, но среди мэров остальных 16 городов - что, чудаки не встречаются?..
Боюсь, главная причина в том, что Петербург - интеллигентский оплот постсоветской России. А интеллигенция – это не социальный, а политический класс, миссия которого – не производить, а быть в оппозиции к власти. Только по этой причине в СССР академик-стукач из интеллигенции исключался, а шоферюга, читающий самиздат – туда же записывался. Отсюда - презрение к результату труда...
Дмитрий Павлович Губин
Что я думаю об Америке - о её флоре, фауне, архитектуре, людях, обычаях? Ничего живого здесь не зародилось... Ничего стоящего. И, насколько я могу судить, уже не зародится. Американцы способны раздуть любые вещи до чудовищных пропорций, создать колоссальную паутину городов, которые в итоге сотрут с лица земли сельскую местность, чтоб не путалась под ногами, но это ничего не изменит. Все их труды - тщетная попытка заполнить пустоту.
Генри Миллер
Никогда он не ошибался в выборе рукописей . Ошибся он один раз, зато сильно, нехорошо и нерасчётливо ошибся, с повестью Достоевского «Село Степанчиково», которая была точно слаба, по которую тот привёз с собой из ссылки и которую редактор «Современника» уже по одному этому обязан был взять.
- Достоевский вышел весь. Ему по написать ничего больше, - произнёс Некрасов приговор - и ошибся . Он только делался «весь».
Печальный случай этот имел и последствия печальные. Что «Современника» добровольно потерял те перлы, которые могли украсить его книжки, ещё горе не особенное: он подбирал их в изобилии . Но в судьбе Достоевского, разбитого каторгой, больного падучей болезнью, озлобленного, щекотливого и обидчивого, отсюда пошёл поворот, надевший на весь остаток его жизни кандалы нужды и срочного труда... А он только что избавился от других кандалов.
Николай Алексеевич Некрасов