Цитаты на тему «Столица» - страница 2
Вы представляете, люди, которые заранее знали расписание этого матча, где-то в регионах купили билеты по довольно низкой цене, сейчас из-за переноса они потеряют возможность за низкую цену добраться до столицы и посмотреть матч любимой команды. Объективно это неуважение к болельщикам футбола. В этой ситуации я очень разочарован, что происходит такой беспредел. Я прилетаю в субботу и матч, на который я планировал пойти, посетить не получится.
Евгений Александрович Кафельников
Все, что есть ценного в сегодняшнем Петербурге, связано как раз с тем, что это НЕ столица. Что это мертвый и оттого особенно прекрасный город. Все ценное, что родилось в Петербурге за последние десятилетия (от прозы Довлатова до песен Цоя, от картин митьков до петербургских рейвов),- это лишь похоронный гимн. Перед вами не город, а его надгробие.
Илья Юрьевич Стогов
Мы разработали самое ужасное оружие в истории человечества... Это оружие будет применено против Японии... так, чтобы военные объекты, солдаты и моряки были целями, а не женщины и дети. Даже если японцы дикие - беспощадны, жестоки и фанатичны, то мы, как руководители мира, для общего блага не можем сбросить эту ужасную бомбу ни на старую, ни на новую столицу.
Гарри Трумэн
Понятно, что в период Московского царства именно Москва была центром развития культуры (и материальной, и духовной) и общественно-политической мысли всё более расширяющегося государства. Но и в XVIII в., когда стали утверждаться в России научные знания и столицей образовавшейся и получившей мировое признание империи стал новый град Петров, сохранились сведения о Москве как о символе величия российской истории, воплощением отечественных традиций - и государственно-политических, и церковных (традиций российской державности и первенства в мире православия), и историко-культурных. А символом и святыней самой Москвы и средоточием её государственно-общественной жизни издавна мыслился Кремль...
Сигурд Оттович Шмидт
Если плачет царевна, вянут в саду пионы.
Над столицей солнце и дождь пятый день подряд.
Что-то воет в лесу одиноко и монотонно.
Не везёт рыбакам. В пекарнях коржи горят.
Если плачет царевна, мох укрывает камень.
Всякий крепкий побег безвольно лежит, как плеть.
С гор спускаются злые, угрюмые великаны --
Подержать на ладони, погладить и пожалеть.
Море в гневе швыряет на берег ошмётки пены,
Огоньки и сирены скрываются в толще вод.
Если плачет такой, как я, то во всей вселенной
Не случается ничего.
Дана Сидерос
От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы - Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Все эти знаменитые города и население в их районах оказались в пределах того, что я называю советской сферой, все они в той или иной форме подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному и все возрастающему контролю Москвы.
Уинстон Черчилль
Столица, с одной стороны, есть центр народный, с другой - центр правительственный. Столица как центр народный даётся естественным ходом истории, подвигом народной жизни; народный центр произвольно сочинён и выдуман быть не может. Столица как центр правительственный может подлежать государственному произволу, может быть искусственно и насильственно постановлена. Столица тогда достигнет своего полного назначения, тогда благотворна вполне для страны, когда она есть центр народный и правительственный вместе или, другими словами, когда центр правительственный находится в центре народном. Разум, смысл народный необходим для столицы правительственной, ибо в ней должно быть понимание страны, которою она управляет, в ней должны быть прямые, непосредственные, живые связи со страною, - а для этого необходимо находиться внутри самой страны, в средине народа.
Константин Сергеевич Аксаков
Вследствие разрыва правительства с народом явились две столицы: народная (или земская) и правительственная (или государственная). При таком раздвоении, при отделении правительственного центра от центра народного, добра быть не может. Мы видим это перед глазами. Мы видим, до чего довела нас петербургская система. Мы видим, какие гонения и страшные плоды принесло отделение правительства от народа.
Константин Сергеевич Аксаков
В краях Индийских - близ Гидаспа, мнится, -
Стояла - иль парила, что скорей -
Малюток-эльфов славная столица.
Царь Эльфинан, мельчайший меж царей,
Влюблялся в человечьих дочерей .
- Постой! Пойдёшь без моего кольца -
Вещун тебе покажет фигу с маком:
Наверняка такого молодца
Сочтёт убийцей, либо вурдалаком;
А перстень свой лишь доблестным служакам
Даю! Скажи: затянется расспрос -
Любой кудесник до расспросов лаком, -
Есть у царя усердный кровосос,
Цепной аспид, - а есть и рой несытых ос!
Джон Китс
Москва - звонят колокола,
Москва - златые купола,
Москва - по золоту икон
Проходит летопись времён.
Я смотрю с Воробьёвых высот
На ночное созвездье огней
Пусть Москве уже за восемьсот -
Мы вовек не состаримся с ней!
На проспекты прольётся весна,
Озорные нагрянут грачи
И столице опять не до сна,
С днём рожденья, мои москвичи!
Олег Михайлович Газманов
Вопрос о разделе Берлина был решен еще в Лондоне. Договорились разделить и Германию, и ее столицу на три части. А потом, когда союзники предложили, что надо и французам дать зону, мы сказали: «Дайте за ваш счет; они ж не воевали». Ну, они выделили, а наша зона осталась неприкосновенной. Все дело в том, что если б не было Берлина, был бы другой такой узелок. Поскольку у нас цели и позиции разные, какой-то узел обязательно должен быть, и он завязался в Берлине. Как мы могли отказать им в этом, если они говорят: «Мы же вместе боремся!» .
Вячеслав Михайлович Молотов
Теперь это была начальственная ложа, и в ней с друзьями сидел коммунист Ш., заведовавший тогда Петербургом в качестве как бы полицмейстера. Увидев меня, Ш. пригласил меня в ложу выпить с ним чашку чаю. Кажется, там был и Зиновьев, самовластный феодал недавно ещё блистательной северной столицы.
За чашкою чаю Ш., увлекаясь хорошо разыгрываемой пьесой, вдруг замечает мне:
- По-настоящему вас, актёров, надо уничтожать.
- Почему же? - спросил я, несколько огорошенный приятной перспективой.
- А потому, что вы способны размягчить сердце революционера, а оно должно быть твердó как сталь.
- А для чего оно должно быть твердо как сталь? - допрашивал я дальше.
- Чтоб рука его не дрогнула, если нужно уничтожить врага.
Фёдор Иванович Шаляпин
