Цитаты на тему «Солнце» - страница 20
Когда я сталкиваюсь с невеждами, берущимися судить о том, в чём они несведущи, мне всегда приходит в голову сравнение: вот, кажется мне, собрались в грязной канаве лягушки, которые будут оглашать ночную тишину своим громким кваканьем до тех пор, пока их обиталище не осветит яркий фонарь; только после этого они прекратят свой душераздирающий концерт. А если быть более снисходительным, можно сравнить невежд со светлячками, которые испускают слабое мерцание света, не видное при ослепляющем великолепии полуденного солнца.
Сэмюэль Тэйлор Кольридж
Полиняли цветы. Улыбаясь беззубо,
На изнанке небес солнце светит иначе...
Мне сегодня в лесу стало ясно, как в лупу.
Что души отлетел одуванчик...
И, притихнув, я долго лежала в траве.
Облаков торопливых следила гримасы
И как в них ― точно ловкий пастух на овец ―
Шустрый ветер метал невидимое лассо.
Я ведь знаю, что сменят иные цветы
Мой веселый смешной одуванчик,
И опять через поле, холмы и сады
Жизни бегло покатится мячик...
Христина Павловна Кроткова
Он извлёк из огня топазы
Красноватые, чуть в дыму...
Застывающие алмазы
Полюбились еще ему.
Разноцветными веерами
Краски ринулись в пустоту:
Веществом набухало пламя,
Охлажденное на лету.
И сказал архангел холодный:
«Всеблагой, премудрый Отец,
Я не хищник и не бесплодный
На чужое жадный скопец. ―
Эти камни созданы мною ―
Их сапфирами я зову:
Море будущее ― земное ―
Да воспримет их синеву.
Вот прозрачные аметисты
И ласкающий хризолит,
Где как будто с зеленью чистой
Луч полдневного солнца слит.
Сердце, сердце, шире излейся,
Расточи без счету дары:
Вот огромные глыбы гнейса
И граниты земной коры.
О, скупое сердце Сатурна,
Непочатая глубина,
Опрокинься теперь, как урна,
Обнажись до самого дна!».
Валерий Перелешин
В углу запущенного сада
Цветет особенный мирок,
Живая вьется там ограда
И часто пчёл гудит роек.
Там бледно-розовая смолка,
И мак из пурпурного шёлка,
И голубые васильки,
И кашка с запахом медовым,
И с легким отблеском лиловым
Изящной мальвы лепестки.
На них играют солнца блики,
Но всех милей из их семьи
Цветы миндальной повилики,
Цветы любимые твои.
С какою нежной, цепкой лаской
Они вкруг розы обвились,
Какою розоватой краской
Они от счастья залились!
Татьяна Львовна Щепкина-Куперник
Это верно, что в современных политических идеологиях отсутствует связь с трансцендентным. Но из элементов священного остается все же базовое чувство ответственности, отличающее вождя, и мессианская надежда. Не знаю, какого мнения сам о себе был Сталин, но почитайте поэтов: они видели в нем солнце или «первого и единственного». Это образы, конечно, не трансцендентные, но, по крайней мере, сверхчеловеческие. Миф о Сталине несет в себе тоску по архетипу. Нет такой «деградации», которая не напоминала бы о чём-то более высоком, утерянном или смутно желаемом.
Мирча Элиаде
Вчера я был в Ипатьевском монастыре .
Обведённая венцом снегов, раскрашенная кармином и лазурью, легла на задымлённое небо севера, как пёстрый бабий платок, расписанный русскими цветами.
Линии непышных её куполов были целомудренны, голубые её пристроечки были пузаты, и узорчатые переплёты окон блестели на солнце ненужным блеском.
В пустынной этой церкви я обошёл древние иконы, весь этот склеп и тлен безжалостной святыни.
Угодники - бесноватые нагие мужики с истлевшими бёдрами - корчились на ободранных стенах, и рядом с ними была написана российская богородица: худая баба, с раздвинутыми коленями и волочащимися грудями, похожими на две лишние зелёные руки.
Древние иконы окружили беспечное моё сердце холодом мертвенных своих страстей, и я едва спасся от них, от гробовых этих угодников.
Их бог лежал в церкви, закостеневший и начищенный, как мертвец, уже обмытый в своём дому, но оставленный без погребения.
Исаак Эммануилович Бабель
Да, моя драма приняла бы на свои руки человечество, едва повитое природою на лоне Индии. Там вещественность заглушила разум; там природа-царица, там богиня-судьба; там величаво и сильно всё, кроме человека; он пьёт молоко из сосцов земли как дитя и как пылкий юноша пожирает страстными поцелуями грудь её; он вечно дремлет на ней в утомлении неги. Солнце взводит для него несеяную жатву, но мешая в неё ядовитые растения...
Александр Александрович Бестужев
Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.
Муравьишка сел на листок и думает: «Отдохну немножко - и вниз».
У муравьев ведь строго: только солнышко на закат, - все домой бегут. Сядет солнце, - и муравьи все ходы и выходы закроют - и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.
Солнце уже к лесу спускалось.
Муравей сидит на листке и думает: «Ничего, поспею: вниз ведь скорей».
А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
Несется листок через лес, через реку, через деревню.
Летит Муравьишка на листке, качается - чуть жив от страха. Занес ветер листок на луг за деревней да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
Виталий Валентинович Бианки
Крепко мне больно твоё приключение ( aventure), но это не сюрприз для меня. Даже кастрюльку с ядом, т.е. душу Сенковского, вскипятил Плюшар против тебя, рассказывая всё, что у тебя говорится. Проект сбыть тебя с рук составлен прошлой зимой.
А я, по моему пуделевскому проницанию, тотчас смекнул дело и стал расспрашивать Сенковского. Отчасти и я не верил лжецу Сенковскому, но я тебя предуведомил, как друга ! Попал ты в грязь, брат! Вопрос: почему я не пристал ни к Лексикону, ни к «Библиотеке»? Ведь Сенковский предлагал мне 6000 руб. Лучше честный кусок хлеба, нежели устрицы, облитые подлостью. Никогда не поддамся подлецам и не позволю жидку-французу командовать. Зубы расшибу каналье!
Фаддей никогда не изменит тебе. Скорее солнце переменит течение, нежели я изменюсь в моих к тебе чувствах. В нужде постою за тебя жизнью и имением, ибо я знаю тебя и люблю тебя со всеми твоими слабостями.
Фаддей Венедиктович Булгарин
26.7.1938. Владивосток. Мои дорогие мама, Мирочка и Геночка! Вот уже неделя, как я нахожусь во Владивостоке. Отсюда скоро поеду в трудово-исправительный лагерь (вероятно, Колыма), куда я сослан на восемь лет постановлением Особого Совещания НКВД от 14 мая 1938 г... Поездка по Транссибирской магистрали была чертовски интересной. Самое замечательное было то, что поезд кружил на протяжении 300 км по берегам величественного Байкала... Пересыльный лагерь находится недалеко от одной живописной бухты Тихого океана, и здесь бывают замечательные закаты солнца.
Дмитрий Иванович Гачев
