Цитаты на тему «Профессор»
В студенческие годы у меня был один преподаватель, профессор, который внушил мне на всю, наверное, жизнь одну простую истину. Он говорил, что настоящего мужчину можно определить по двум вещам: по его отношению к книге и отношению к женщине. Сам он всегда, прежде чем взять книгу, шел мыть руки. И для меня стало правилом на всю жизнь трепетно и с уважением относиться к книгам и, конечно же, к женщинам.
Сергей Сергеевич Бодров
Древние философы размышляли гораздо больше, чем читали. Книгопечатание все изменило. Теперь читают больше, чем размышляют. Вместо философии у нас одни комментарии. Именно это имеет в виду Жильсон, когда говорит, что на смену эпохе философов, занимавшихся философией, пришли профессора философии, занимающиеся философами. Дошло до того, что сегодня философский трактат, не ссылающийся ни на какие авторитеты, не подкрепленный цитатами и комментариями, никто не принял бы всерьёз.
Альбер Камю
![Я вчера просматривал журнал посетителей нашей библиотеки и убедился, что доктор наук [такой-то] не был там три года. Давайте попросим профессора объяснить нам своё поведение. (Николай Иванович Вавилов)](https://cdn.citatyru.com/img/quotes_images_webp/95/nikolay-ivanovich-vavilov-biblioteka-739095.webp)
Вы тысячу раз правы, проводя параллель между г. Катковым и жалкими публицистами второй империи; но вы же говорите, что и в Германии своих Катковых не мало. Вы именно говорите, - столько же, сколько и у нас. Но у нас, собственно - один, относительно более способный и образованный, а в Германии их можно считать, по крайней мере, сотнями: чуть ли не каждый профессор и публицист есть такой же Катков по всем национально-политическим вопросам, а по своему образованию и способностям, многие из них стоят еще несравненно выше нашего единственного экземпляра. В том-то и состоит, на практике, перевес Германии и над нами и над Францией...
Михаил Никифорович Катков
И в жизни, и в творчестве я остаюсь учеником профессора Ватанабэ. Он оказал на меня решающее влияние в двух смыслах. Во-первых, речь идет о моём методе сочинения романов. По его переводу Рабле я понял тот принцип, который Михаил Бахтин называет образной системой гротескного реализма, или смеховой народной культурой, то есть важность материальных и физических начал, соотношение между космосом, социумом и физическим миром, тесная соотнесенность смерти и устремленности к новому рождению, смех, который ниспровергает любую иерархичность.
Кэндзабуро Оэ
