Цитаты на тему «Романы» - страница 2
Ну, как и чем тому помочь,
Кто телом здрав, но мёртв душой?
Я - мученик любви, точь-в-точь
Романов рыцарских герой.
Любви я отрекаюсь ныне,
В моих глазах ей грош цена.
Меня к безвременной кончине
Едва не привела она.
Мне лютня больше не нужна
И воспевать любовь невмочь.
Я получил своё сполна
И вновь влюбляться не охоч.
Сорвал плюмаж со шляпы я -
Пусть ловит кто угодно перья.
Любви чужда душа моя,
Совсем другим живу теперь я.
А если спросят, мне не веря,
Как смею я над ней глумиться,
Я так отвечу, зубы щеря:
Кто смерти ждёт, тот не таится.
Франсуа Вийон
Зачем мне такое изобилие персонажей? Это сколько романов придется написать, чтобы всех их расселить? Сопереживать им бессмысленно, винить их в чем-то, как это делала «Хармс», тоже. Они вне смысла, вне вины. Это даже не Гоголь, и не Салтыков-Щедрин, а последний кадр из фильма «Елена» Звягинцева.
Елена Викторовна Котова
Прочитав статью Кровавый бандурист», я нашёл в ней как многие выражения, так и самый предмет в нравственном смысле неприличным. Это картина страданий и уничижения человеческого, написанная совершенно в духе новейшей французской школы, отвратительная, возбуждающая не сострадание и даже не ужас эстетический, а просто омерзение. Посему, имея в виду распоряжение Высшего Начальства о воспрещении новейших французских романов и повестей, я тем менее могу согласиться на пропуск русского сочинения, написанного в их тоне.
Александр Васильевич Никитенко
На эту лошадь решились поставить немногие. Семидесятидвухлетний Константин Устинович Черненко уже был назначен председателем погребальной комиссии, а корреспондент немецкого телевидения в Москве все еще толковал своим зрителям о том, что, по всей вероятности, усопшего Андропова заменит Горбачёв, а то и Романов. Последняя кандидатура казалась даже особенно подходящей для сгустившейся в последние месяцы перед сменой власти атмосферы заката империи.
Константин Устинович Черненко
«Иван Выжигин» есть краеугольный камень литературной известности г. Булгарина.
необыкновенный успех «Ивана Выжигина» был точно так же заслужен, как и необыкновенный успех «Юрия Милославского», хотя в последнем романе мы видим несравненно больше и таланта и вообще литературного достоинства, нежели в первом. «Иван Выжигин», говорите вы, угодил насмешливости разных сословий русского общества, рядом карикатур одна другой уродливее и безобразнее. Хорошо! Но зачем же никто другой, кроме г. Булгарина, не подумал угодить этой насмешливости? Что ни говорите, а на успех, на чём бы он ни основывался, всегда много охотников; но успевает всегда только решительный, смелый, предприимчивый и трудолюбивый. До «Выжигина» у нас почти вовсе не было оригинальных романов, тогда как потребность в них уже была сильная. Булгарин первый понял это, и зато первый же был и награждён сторицею.
Виссарион Григорьевич Белинский
