Цитаты на тему «Силен» - страница 16
Читали Вы письма Пушкина к жене ? Талантливо, живо, красиво, сильно, элегантно, но, но... но... совершенно без содержания! Всё только про деньги, либо про кокетничанье жены, да ещё: Христос с вами! вот и всё. Какая она, должно быть, была ничтожная и пустая женщина! Ни про что ведь настоящее, важное, он ей ни гу-гу! А сколько других писем написал он на своём веку, где говорит (и как говорит!!) про тысячу вещей самых важных, значительных и интересных. И с такою-то красивою дурой он должен был, несчастный, весь век проводить.
Наталья Николаевна Гончарова
Родители поддерживали меня всегда. Правда, когда я начала участвовать в различных конкурсах, они видели, как сильно я расстраиваюсь, если что-то не так, и говорили, что это не для меня. Утешали, что не стоит переживать так сильно, что жюри может ошибаться. И советовали при этом поступить на госслужащего – ну, для того, чтобы был запасной вариант в случае неудачи. Кстати, я последовала их совету и действительно поступила на госслужбу, причем на бюджет.
Клава Кока
Никогда он не ошибался в выборе рукописей . Ошибся он один раз, зато сильно, нехорошо и нерасчётливо ошибся, с повестью Достоевского «Село Степанчиково», которая была точно слаба, по которую тот привёз с собой из ссылки и которую редактор «Современника» уже по одному этому обязан был взять.
- Достоевский вышел весь. Ему по написать ничего больше, - произнёс Некрасов приговор - и ошибся . Он только делался «весь».
Печальный случай этот имел и последствия печальные. Что «Современника» добровольно потерял те перлы, которые могли украсить его книжки, ещё горе не особенное: он подбирал их в изобилии . Но в судьбе Достоевского, разбитого каторгой, больного падучей болезнью, озлобленного, щекотливого и обидчивого, отсюда пошёл поворот, надевший на весь остаток его жизни кандалы нужды и срочного труда... А он только что избавился от других кандалов.
Николай Алексеевич Некрасов
Сдерживай язык, особенно в застолье. Не злословь о ближнем, чтобы не услышать такого, чему сам не порадуешься. Не грозись: это дело бабье. К друзьям спеши проворнее в несчастье, чем в счастье. Брак справляй без пышности. Мертвых не хули. Старость чти. Береги себя сам. Лучше потеря, чем дурная прибыль: от одной горе на раз, от другой навсегда. Чужой беде не смейся. Кто силен, тот будь и добр, чтобы тебя уважали, а не боялись. Хорошо начальствовать учись на своем доме. Языком не упреждай мысль. Обуздывай гнев. Гадательству не перечь. На непосильное не посягай. Не спеши в пути. Когда говоришь, руками не размахивай - это знак безумства. Законам покорствуй. Покоем пользуйся.
Хилон
Пусть гибнет всё, к чему сурово
Так долго дух готовлен был:
Трудилась мысль, дерзало слово,
В запасе много было сил...
Слабейте, силы! вы не нужны!
Засни ты, дух! давно пора!
Рассейтесь все, кто были дружны
Во имя правды и добра!
Так сокрушись, души гордыня,
В борьбе неравной ты падёшь:
Сплошного зла стоит твердыня,
Царит бессмысленная Ложь!
Она страшней врагов опасных,
Сильна не внешнею бедой,
Но тратой дней и сил прекрасных
В борьбе пустой, тупой, немой!..
Ликуй же, Ложь, и нас, безумцев,
Уроком горьким испытуй,
Гони со света вольнодумцев,
Казни, цари и торжествуй!..
Иван Сергеевич Аксаков
Прощаясь с Хомяковым, я сказала, какое наслаждение доставила мне его статья. Хомяков принимает всякое сочувствие и одобрение, даже хоть от малого ребёнка, с удовольствием и благодарностью и благодарил меня искренно. В то время как я ему говорила, мы услыхали слова Тургенева, обращённые к маменьке: «Даю вам слово, что в будущее воскресенье пойду в церковь».
Мы переглянулись, я спросила Хомякова: «Какое, вы думаете, произвела бы ваша статья впечатление на Тургенева?»
- Ровно никакого, - сказал он, - т. е. он бы сказал: да, это умно, очень хорошо и больше ничего, и следа бы не осталось.
- Да, - отвечала я, - он, кажется, вовсе не способен ничего понять духовного; однако же есть какие-то стремления, но это не к духовному, а к душевности какой-то. Он всё понимает только впечатлениями, чисто даже физическими.
- Да, это правда, - сказал Хомяков, - стихи Константина Сергеевича, которые он мне читал, сильно написаны на него.
Вера Сергеевна Аксакова
Странный встречается народ среди художников. Публика читает юмориста и покатывается со смеху, а сам он угрюм и в жизни никогда не смеется. С самою искреннею ненавистью писатель громит мещанство, а сам не живет как мещанин только потому, что живет как владетельный принц. Смеясь, умиляясь, любя, ненавидя, художник в творчестве своем искренне и сильно переживает соответственные чувства. А в жизни проявляет их очень мало. И в творчестве его нет никакой фальши! Этим он в корне отличается от художников неискренних, приноравливающихся, чувствующих про себя одно, а выражающих другое. Таких художников читатель раскусывает скоро и не стоит перед их биографией в недоумении, как перед биографией, например, Некрасова, Достоевского или Гейне.
Викентий Викентьевич Вересаев
Я пел с малых лет, где-то с четырех-пяти. Но, помню, мне это запрещали, потому что я сильно орал и попросту портил песни, которые пели мои родственники и соседи. Мне говорили: "Молчи". У меня тогда не было слуха. А на Украине песни такие, где нужно красивое многоголосье, умение петь в терцию. Наверное, только в десятилетнем возрасте у меня начал складываться слух. И голос, слава Богу, не сломался, сохранился после взросления. На Украине очень много прекрасных голосов. И в этом огромном количестве голосов мало кто может сказать себе: "Я точно смогу стать певцом". Я пел в самодеятельности. Потом по воле судьбы попал в военный ансамбль Белоруссии. Постепенно начал замечать, что мое пение людям действительно нравится. А потом уже осознал, что это моя судьба.
Ярослав Александрович Евдокимов