Цитаты на тему «Марка» - страница 2
Говорил, говорю и буду говорить: не станет Черномырдин, не произойдет этого, как бы некоторые ни надеялись. Потому что, когда такие задачи стоят, когда мы так глубоко оказались, не время сейчас. Меня многие, я знаю, из-за того, что Черномырдин очень многим оказался, как в горле, как говорится. Но я всем хочу сказать, не говоря уж о Борисе Николаевиче, что пусть они не думают, что так легко. Ведь люди видят, кто болеет за судьбу, а кто просто занимается под маркой. Я знаю, кто тут думает, что пробил его наконец. Черномырдин всегда знает, когда кто думает, потому что он прошел всё это от слесаря до сих пор. И я делаю это добровольно, раз иначе нельзя, раз такие спекуляции идут, что хотят меня сделать как яблоко преткновения. Это надо внимательно ещё посмотреть, кому это надо, чтобы вокруг Черномырдина создавать атмосферу. Все должны знать: сделанного за годы реформ уже не воротишь вспять!
Виктор Степанович Черномырдин
Должен признаться, что из всех моих коллекций первая потребовала от меня наименьших усилий и доставила меньше всего волнений. Я не рисковал разочаровать публику, потому что она меня не знала и ничего не ждала. Конечно, мне хотелось ей понравиться, но, по сути, на карту было поставлено только мое самоуважение. А я в первую очередь хотел представить безупречно сделанную работу. В мои намерения не входила революция в моде, я хотел добросовестно осуществить свои творческие замыслы. Моим идеалом была марка «добросовестного работника» - категория, прямо скажем, неяркая, но для меня крайне ценная, так как предполагает честность и качество. Но случилось так, что мое очень скромное притязание показалось нашей нерадивой и небрежной эпохе взрывом бомбы.
Диор, Кристиан
Когда Векшин разомкнул глаза, солнце освещало довольно безотрадный беспорядок на столе, но окно было открыто, воздух в комнате после вчерашней грозы был особенно свеж и взбодряюще пахнул сельдереем, ― Зина Васильевна уже успела сходить на рынок. Векшин сразу заметил на стуле возле себя почтовый пакет с роговским штемпелем на марке, но взялся за него не прежде, чем оделся и тщательно выбрился. Однако, по мере того как близилась минута прочтенья, нетерпение сменялось колебанием недоверия. Векшин ждал корявой, нескладной весточки, написанной с ошибками, на случайном лоскутке, а перед ним лежало нечто исполненное писарским, с фронтовыми зачесами почерком, каким не пишутся письма с родины.
Леонид Максимович Леонов