Цитаты на тему «Большевики» - страница 2
Я вам готов расписаться, что я не покупаю ничего за ближайшие пять лет. Не куплю никакие предприятия, не заберу, не отниму. Меня не интересуют никакие активы, я хочу сейчас одно - чтобы тарифы снизились в стране, это спасет экономику и позволит сохранить людей от выезда. Потому что если этого не будет, тогда нам капец. Нам как стране - это в широком смысле. Все скажут, что если при его богатстве он так говорит, то, что делать нам, бедным людям? Я больше могу сказать, что если для того, чтобы Украина выжила, надо стать не то что социал-демократом, а коммунистом, то я тоже на это готов. Я готов все сдать и стать, допустим, простым директором завода, как было у большевиков при НЭПе.
Игорь Валерьевич Коломойский
Беседуем об объявленной большевиками амнистии.
- Точно-ли она объявлена ими? - усумнилась Тэффи. - Большевики, по крайней мере, хранят по сему предмету молчание. Мне кажется эта амнистия подобна миражу в пустыне. Да, да, изверившаяся, измученная эмиграция, пожалуй, сама выдумала эту амнистию и хватается за нее... Говорят же мусульмане: «утопающий готов и за змею ухватиться».
Тэффи
Какая будет Россия после окончания войны с большевиками, единая или разделенная на части - знают только два человека - Гитлер и Геринг, и они никому не скажут. Можно только из некоторых поступков и слов Фюрера и из сознания, что этот гениальный человек, подобного которому еще не было в мировой истории, никогда не ошибался, догадываться, что Германия не собирается создавать слабое лоскутное государство, которое сейчас же станет объектом купли продажи у Англии и Америки... Вождь, который спасет Россию, может появиться только в самой России, а не в эмиграции... Нам нужно терпеливо ждать, чем война закончится, и лишь тогда мы увидим, будем ли мы призваны немцами или тем новым правительством, которое образуется в России и заключит мир с немцами и, если будем призваны, то на какую работу.
Пётр Николаевич Краснов
На небольшом клочке освобожденной от большевиков русской земли двум началам, представленным, с одной стороны, генералом Красновым, с другой - генералом Алексеевым и мною, очевидно, оказалось тесно. Совершенно неприемлемая для Добровольческой армии политическая позиция атамана, полное расхождение в стратегических взглядах и его личные свойства ставили трудно преодолимые препятствия к совместной дружной работе. Утверждая «самостоятельность» Дона ныне и на «будущие времена», он не прочь был, однако, взять на себя и приоритет спасения России. Он, Краснов, обладающий территорией, «народом» и войском, в качестве «верховного вождя Южной Российской армии» брал на себя задачу - ее руками - освободить Россию от большевиков и занять Москву...
Пётр Николаевич Краснов
