Цитаты на тему «Синяя»
Ваша синяя тетрадь, ещё недочитанная мною, ходила по рукам и везде вызывала восторг. Никто из читавших не говорил о незаконченности, о неокончательности отдельных стихотворений, никаких недостатков никто не находил, а я по-прежнему поразился богатством основного потока, питающего стихотворения, одухотворенностью наблюдений, чувств и мыслей, точностью слов и их тонкостью, и, относительной, по сравнению со всем этим, недостаточностью того, что превращает некоторую последовательность строф в отдельно стоящее стихотворение, в самостоятельную форму, в какое-то последнее слово по данному поводу.
Борис Леонидович Пастернак
Душная, безлунная, наступила ночь.
Все о сыне думала, А сказали:"Дочь".
Хорошо мечтается в тишине палат...
Голубые лампочки у дверей горят.
Ветер стукнул форточкой, кисею струя.
Здравствуй, милый сверточек, Доченька моя!
Ты прости, непрошеный, Ежик сонный мой,
я тебя, хорошую, отвезу домой.
Для тебя на коврике вышита коза.
У тебя, наверное, синие глаза...
Ну... а если серые, Маме все равно.
Утро твое первое смотрится в окно...
Вероника Тушнова
Шишка Я в снегу подтаявшем,
около ствола,
гладенькую, мокрую
шишку подняла.
А теперь в кармане
я ее ношу,
выну, полюбуюсь,
лесом подышу.
Выну и порадуюсь,
что тогда, в лесу,
может быть, последнюю,
может, предпоследнюю,
а может быть, просто
встретила весну.
Там в снегу лосиные
глубокие следы,
как ведерки синие,
полные воды,
свежие проталины,
муравьи у пня, -
маленькие тайны
мартовского дня.
Вероника Тушнова
Бывает так, что на горизонте мелькнут журавли, слабый ветер донесет их жалобный крик, а через минуту, с какой жадностью ни вглядывайся в синюю даль, не увидишь ни точки, не услышишь ни звука, - так точно люди с их лицами и речами мелькают в жизни и утопают в нашем прошлом, не оставляя ничего больше, кроме ничтожных следов памяти.
Антон Павлович Чехов
Европа поразит с первого разу, когда въедешь в ворота, в первый город. Живописные домики, которые то под ногами, то над головою, синие горы, развесистые липы, плющ, устилающие вместе с виноградом стены и ограды, всё это хорошо, и нравится, и ново, потому что всё пространство Руси нашей не имеет этого, но после, как увидишь далее то же да то же, привыкнешь и позабудешь, что это хорошо.
Николай Васильевич Гоголь
В книге Эсфири ни разу не упоминается имя Божие. Если бы уцелела только она, вы бы стали уверять, что евреи не знали идеи Бога... Или вот, тоже о красках и вообще о художестве. Во-первых, кроме русого Давида и смуглой Суламифи, в Библии есть ещё и «зеленеющие» деревья, и «красная» чечевичная похлебка, и «синяя» пряжа. Во-вторых, картины природы в «Песне песней», именно по богатству зрительных впечатлений, куда полнее Гомера и его розопестрой зари. В-третьих ― почему вы напираете на отсутствие пластических искусств, а забываете о высоком развитии музыки у древних евреев? Книги Паралипоменон полны музыки даже чересчур ― на каждом шагу музыка и пение.
Владимир Евгеньевич Жаботинский
Упала синяя звезда
Как будто льдинкою слеза.
Ты протяни ко мне ладони,
На грани сна усилием воли.
Я за тобой во сне приду,
К мерцанию звёзд я долечу.
Я здесь могу с тобой быть рядом,
Свой карий взгляд
С твоим слить взглядом.
Могу руки твоей коснуться
И в мир земной одна уж не вернуться.
Татьяна Снежина
Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.
Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди веселыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь -
С моими детскими стихами.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.
Анна Андреевна Ахматова
И хочу, но не в силах любить я людей:
Я чужой среди них; сердцу ближе друзей -
Звезды, небо, холодная, синяя даль
И лесов, и пустыни немая печаль...
Не наскучит мне шуму деревьев внимать,
В сумрак ночи могу я смотреть до утра
И о чем-то так сладко, безумно рыдать,
Словно ветер мне брат, и волна мне сестра,
И сырая земля мне родимая мать...
А меж тем не с волной и не с ветром мне жить,
И мне страшно всю жизнь не любить никого.
Неужели навек мое сердце мертво?
Дай мне силы, Господь, моих братьев любить!
Дмитрий Сергеевич Мережковский
...перед глазами рыболова не один поплавок! Он видит сразу и воду и небо. Белые облака медленно проплывают под поплавком: вот сейчас поплавок сковырнется с края облака и ухнет в бездонную и синюю небесную глубину! Иногда под поплавком, медленно взмахивая крыльями, пролетают птицы. Сколько событий происходит перед глазами!
Николай Иванович Сладков
Раненым медведем
Раненым медведем мороз дерёт.
Белыми копытами
Белыми копытами лёд колотя,
тени по Литейному -
тени по Литейному - дальше летят.
Глухие гитары,
Глухие гитары, высокая речь...
Кого им бояться
Кого им бояться и что им беречь?
В них страсть закипает,
В них страсть закипает, как в пене стакан:
впервые читаются
впервые читаются строфы «Цыган»...
Тени по Литейному
Тени по Литейному летят назад.
Брови из-под кивера
Брови из-под кивера дворцам грозят.
Кончена беседа.
Кончена беседа. Гони коней!
Утро вечера -
Утро вечера - мудреней.
Что ж это,
Что ж это, что ж это,
Что ж это, что ж это, что ж это за песнь?!
Голову
Голову на руки белые
Голову на руки белые свесь.
Тихие гитары,
Тихие гитары, стыньте, дрожа:
синие гусары
синие гусары под снегом лежат!
Николай Николаевич Асеев
А что говорят цветы? На межах и в клочках некоей голубеют пирамидки вероники, цветет плакун-трава. Почему ей такое имя дали? Ярко-красные горделивые кисти, и вот поди же ― плакун. Над осочистой отавой поднялись призрачные зонтички веха и валерьяны. И все же это летники: зацвели не вчера и долго еще будут красоваться.
Из куста шиповника торчат синие цветы паслёна, и тут же, на одном растеньице, и зеленые, и красные ягоды. Поди разберись, какая у паслёна пора.
Нашлись осенние знаки! Что ж, всему свое время. До свидания, лето. Ты хорошо нас приветило и теплом, и солнцем. Здравствуй, осень! С тебя другой спрос - стерпим, если нахмуришься и даже поплачешь, знаем, что умеешь быть и теплой, и нарядной не хуже лета.
Алексей Алексеевич Ливеровский
Синяя, с огненными краями туча грозно висит над колокольней. Ветер хлопает потемневшими верхами палаток и балаганов, раздувает ленты. Пустеет, суетится, разбегается потревоженная дождем и грозою ярмарка. А все чаще и быстрее носятся над землею ласточки, громче и страшнее гремит приближающийся гром. Вся ярмарка, краснеясь сарафанами, стоит под деревьями. Но быстро, как начался, проходит и кончается летний дождь. Яркая радуга, упершись одним концом в реку, еще серо-молочную от дождя, широким полотенцем раскидывается над ярмаркой, над колокольней. И опять, точно умывшись и повеселев, собирается, оживленнее прежнего шумит народ, а над обмытой, с катящимися мутными ручьями землею по-прежнему падают и свистят стрижи.
Иван Сергеевич Соколов-Микитов
