Цитаты на тему «Коробка»
― О! Херозолимо! Херозолимо! ...и деятельно принялась всучивать нам марципаны, которые, оказывается, они там и производят на небольшой монастырской фабричке... Пришлось купить коробку за 600 песет. Я слушала слаженный гул воскресной мессы и думала об испанском заигрывании со смертью, о готовности сосуществования со смертью, о погружении в неё до срока. О благоговейном созерцании мощей. О том, что через искусство Испании глубже понимаешь страну, проникаешь в неё, где всё ― на взрыве, на взрыде, на надрыве.
Дина Рубина
Когда лошади поворачивали из Чернышевского переулка на Тверскую, от дома Варгина сошёл на мостовую молодой человек в форме морского офицера. В одной руке у него была коробка, перевязанная ленточкой, как перевязывают конфеты; в, ленточку был воткнут цветок, - не то левкой, не то ландыш. Приблизившись к коляске, он взял коробку в обе руки и подбросил её под коляску. Она была в это время против третьего окна генерал-губернаторского дома. Лошади понесли, адмирал, поднявшись с земли, пошёл к генерал-губернаторскому дому; тут его подхватили городовые и ещё некоторые лица, личность которых нельзя было установить, и помогли ему дойти до подъезда.
Борис Викторович Савинков
Я очень понимаю, Ваше Сиятельство, что Вам неприятно лишиться наследства, на которое вы так рассчитывали, но ведь я тут ни при чём! Впрочем, Вы можете себе большое утешение найти в том, что господь послал Вашей Тётушке такую прекрасную, истинно христианскую кончину. Несколько раз Анна Ивановна вспоминала и благословляла Вас. Слов, правда, нельзя было разобрать, но я слишком хорошо знала покойницу, чтобы ошибиться. Последнее слово, которое она произнесла, было: чернослив. Старшая княжна бросилась к окошку и принесла новую, ещё не начатую коробку. Анна Ивановна взяла черносливенку, но кушать уже не могла, а помяла её в ручке и уронила на пол. Вероятно, она этим хотела показать, что благодарит Вас за чернослив, который Вы высылали ей так аккуратно. Впрочем, доктор Ветров, которого мы выписывали из Москвы, сказал на консилиуме, что этот чернослив сделал покойнице самый большой вред.
Алексей Николаевич Апухтин
Шумит земляника над мёртвым жуком,
В траве его лапки раскинуты.
Он думал о том, и он думал о сём, -
Теперь из него размышления вынуты.
И вот он коробкой пустою лежит,
Раздавлен копытом коня,
И хрящик сознания в нём не дрожит,
И нету в нём больше огня.
Он умер, и он позабыт, незаметный герой,
Друзья его заняты сами собой.
А там, где шумит земляника,
Где свищет укроп-молодец,
Не слышно ни пенья, ни крика
Лежит равнодушный мертвец.
Николай Макарович Олейников