Цитаты на тему «Страдание» - страница 13
Людям, до которых мне хоть сколько-нибудь есть дело, я желаю пройти через страдания, покинутость, болезнь, насилие, унижения - я желаю, чтобы им не остались неизвестны глубокое презрение к себе, муки неверия в себя, горечь и пустота преодоленного; я им нисколько не сочувствую, потому что желаю им единственного, что на сегодня способно доказать, имеет человек цену или не имеет: в силах ли он выстоять.
Фридрих Ницше
Самое главное, чему надо научить маленького человека, который готовится отворить дверь в окружающую реальность, так это уважать свои чувства. Относится к ним бережно, с почтением и вниманием. Вот когда придет понимание радости, горя, счастья и страдания, тогда ты сможешь стать хорошим и верным другом. Ведь только познав себя, можно прочувствовать и полюбить другого человека. Ребенок должен понимать, что дружба - это не обмен карамельками, а маленький мир, в котором не должно быть мусора в виде обид, пыли под прикрытием сплетен и искусственной зелени (купюр).
Олег Рой
И всё-таки я еду, хотя у меня столько причин остаться, хотя у меня наберётся добрый десяток статей для увольнения с военной службы, тем более, что я уже побывал на войне, да ещё в каких переделках. Я еду. (...) Это мой долг. Еду на войну. Для меня невыносимо оставаться в стороне, когда другие голодают; я знаю только один способ быть в ладу с собственной совестью: этот способ - не уклоняться от страдания.
Антуан де Сент-Экзюпери
Ваш вопрос: как Бог «терпит» зло мира - вопрос древний. Бог не «смотрит», но Сам страдает с нами (высшее страдание - Голгофа). Иного ответа нет. Мир в своей свободе уносится в небытие. Почему? Этого объяснить нельзя, ибо объяснение предполагает нечто рациональное. А здесь темная стихия. Здесь можно говорить только языком мифа и иконы. Сатана, падение, свобода, зло. Как выразить это в отвлеченностях?..
Александр Владимирович Мень
В чём же «внимание» правительства и за что ему наша благодарность? За что благодарить? За эти неисчислимые страдания последних лет? За храмы, попираемые отступниками? За то, что замолчали колокола Кремля, и закрылась дорога к Московским святителям? За то, что Печерские угодники и Лавра Печерская в руках у нечестивых? За то, что северная наша обитель (Соловки) стала местом непрекращающихся страданий? За эти мучения? За кровь митр. Вениамина и других убиенных святителей?
Дамаскин (Цедрик)
Другая сторона истины, тоже близкая и важная для меня, заключается ― если опять использовать поэзию ― в прекрасных строках Александра Межирова:
Я ― лежу в пристрелянном окопе.
Он ― с мороза входит в теплый дом.
Мысль Межирова тут: борьба, страдание, подвиг ― не самоцель, они оправданны лишь тем, что другие люди могут жить нормальной, "мирной” жизнью. Вовсе не нужно, чтобы все побывали "в окопе”.
Александр Петрович Межиров
Странствования нашего народа связываются с исканием лучшей отчизны, во–первых, потому, что они чаще всего вызываются тоской, страданием, горем народным - словом, разочарованием в отчизне здешней. Во–вторых, влечение к беспредельному, хотя оно и возбуждается созерцанием бесконечного пространства, однако не находит себе удовлетворения в мире земном, где человек ежеминутно натыкается на положенные ему тесные границы. Неудивительно поэтому, что среди русского простонародья странник считается божьим человеком, причём самое хождение по земле признаётся делом спасительным, богоугодным.
В жизни и деятельности Гоголя мы находим эти самые черты народного типа. Он - по существу писатель–странник и богоискатель. Почти вся его литературная деятельность протекла среди беспрерывных странствований; и эти странствования теснейшим образом связаны с самой сущностью его творчества, с основным делом его жизни, которое для него было делом, по существу, религиозным.
Евгений Николаевич Трубецкой
...тот, кто дорожит своим телом, на самом деле дорожит кое-чем иным, а именно – всеми теми страданиями, которые ему это тело приносит. Означает это ещё, что жизнь и смерть на самом деле – одно и то же, и что единственная разница между радостями и горестями – в нашем сердце и нигде более, ибо с объективной точки зрения ни радостей, ни горестей не существует. А как только человек перестает дорожить собой, концентрироваться на себе – так тут же у него получается не допускать до себя всякого рода страданий. Телесность есть основа «я», а желания и страхи – основа страдания.
Чжан Бинлинь
Сакс начал воспитание Полиньки с показывания ей картин и разыгрывания мелодий Шуберта, что было совершенно в духе тепличной идеальности того времени, когда эстетический вкус развивали не на самой природе, а в благоухающих будуарах, при ярком освещении карсельской лампы с матовым шаром, среди бронзы и на художественном изображении бедности и людского страдания масляными красками и глиняными статуэтками.
Франц Шуберт
Среди них были разные люди, точно также как и среди других категорий населения. Не меньший процент умных и дураков. У кого-то был садо-мазохистский комплекс, у кого-то элементарное тщеславие. Понятно- с одной стороны это страдание и тюрьма, но с другой- слава и упоминание по разным «Голосам». Шли туда по разным мотивам. Меня это не привлекало – главным образом их поэтика, дискурс диссидентский. Мне они казались по содержанию диссидентскими, а по форме- советскими. В этом смысле я считаю, что такой персонаж, как Солженицын по эстетике и поэтике- вполне советский. Просто так получилось, что советский писатель Солженицын в силу своего темперамента, в силу избранных им тем оказался вытесненным, выгнанным. Он и начинал как советский писатель...
Лев Рубинштейн
Околдованный чарами солнечного бога, человек видит в жизни радость, гармонию, красоту, не чувствует окружающих бездн и ужасов. Страдание индивидуума Аполлон побеждает светозарным прославлением вечности явления. Скорбь вылыгается из черт природы. Охваченный аполлоновскою иллюзией, человек слеп к скорби и страданию вселенной. И вот в это царство душевной гармонии и светлой жизнерадостности вдруг врывается новый, неведомый гомеровскому человеку бог ― варварский, дикий Дионис. Буйным исступлением зажигает он уравновешенные души и во главе неистовствующих, экстатических толп совершает своё победное шествие по всей Греции.
Викентий Викентьевич Вересаев
Брат мой, мне случайно попалось на глаза постановление Сорбонны и письменное требование Омера. Едва ли бывало на свете более чудовищное нагромождение нелепостей и наглости, и мне, признаюсь, непонятно, как вы позволяете торжествовать гидре, которая рвёт вас на куски. Если человек сражён дураками - это, но моему мнению, предел страдания для него. Почему не используете вы каждый миг своей жизни, чтобы, мстя за себя, мстить за человеческий род? Не используя ваш досуг на то, чтобы сообщить миру правду, вы предаёте сами себя.
Клод Адриан Гельвеций
