Цитаты на тему «Литература» - страница 6
Фантастика - один из старейших жанров литературы, прочно завоевавший своё место в сердцах людей. И несмотря на то, что она постоянно рождает новые стили и формы, это не меняет конечной сути. Те, кто видит в ней один сплошной вымысел, на самом деле всего лишь боятся свободы, которую она даёт. В пользу фантастики говорит то, что она понятна и доступна детям, ведь они, в отличие от взрослых, не стесняются раскрепостить своё воображение.
Урсула Крёбер Ле Гуин
Все мы знаем, что есть такие памятники мировой литературы, о которых мы твёрдо отвечаем на экзаменах, что они великие, и в то же время всю жизнь знаем их в объёме отрывков из хрестоматии зарубежной литературы. И я решил: когда на Страшном Суде меня будут спрашивать, почему ты не читал того-то, не читал того-то и ещё смел называть себя филологом, то я на каждый вопрос буду отвечать. «Зато я прочёл Ариосто! Зато я прочёл Ариосто!..».
Михаил Леонович Гаспаров
...Когда евреи массами кинулись творить русскую политику, мы предсказали им, что ничего доброго отсюда не выйдет ни для русской политики, ни для еврейства, и жизнь доказала нашу правоту. Теперь евреи ринулись делать русскую литературу, прессу и театр, и мы с самого начала с математической точностью предсказывали и на этом поприще крах...
Владимир Евгеньевич Жаботинский
В литературном мире Антон Павлович Чехов был солнцем, которое вызвало к жизни, обогрело, приласкало и даже переформировало не одного писателя.
В июле месяце 1904 года всё внимание русского общества захватила война с её ужасами. Но даже и громада зла, волнами катившегося с Дальнего Востока, не могла осилить интереса публики к добру, которое не умерло вместе с телом замечательного писателя и человека.
После смерти Чехова в газетах было так: пол-листа о его жизни и кончине, а пол-листа о войне. В две недели о нём составилась целая литература, и тем не менее, сказано было мало.
Борис Александрович Лазаревский
Писатель, с моей точки зрения, не продавец товара под названием «литература», он создатель определённого продукта, который может на какое-то время стать товаром на пути к читателю. Но ценность этого продукта не в том, что его можно продать, а в том, что он может вступить в непредсказуемое взаимодействие с умом читателя. Печатаю книги и продаю их не я. Но подход очень симптоматичный и печальный. Весь мир погружен в такое дерьмо именно потому, что в нём заправляют люди, которые считают существенными только товарно-денежные трансакции - которые по своей природе являются чисто техническими, вспомогательными, вторичными. Сочинитель, который думает о целевой группе, а не о пространстве своего текста - это не писатель, а торговец полосатой бумагой.
Виктор Олегович Пелевин
Масскульт - это и есть Большая Культура, хотим мы этого или нет. А интерес у людей появляется только к чему-то интересному. У нас же происходит следующее: есть много людей, которые полагают, что они должны вызывать интерес, потому что продолжают русскую литературную традицию и представляют «настоящую литературу», «большую культуру», mainstream. Hа самом деле они не представляют ничего, кроме своей изжоги. И вряд ли маятник качнётся в их сторону без какого-нибудь нового Главлита. А русская литературная традиция всегда развивалась через собственное отрицание, так что те, кто пытается её «продолжать», не имеют к ней никакого отношения.
Виктор Олегович Пелевин
Речь идет о будущем: о жизни людей без войн, без социального угнетения, без национального неравенства, без насильного ущемления человеческих способностей, - о том будущем, которое все мы называем коммунистическим. Мы стремимся представить себе - и зрителю - действительность XXI века живой, развивающейся, разрешающей свои трудности и проблемы на новых уровнях Познания и Нравственности, основа которых закладывается уже сейчас.
Мы стремимся представить людей будущего живыми и свободными, в единстве их радостей и забот, поэзии и прозы жизни. Нас ни в коей мере не удовлетворяет то примитивно-плакатное, неубедительное изображение «людей будущего», которое можно наблюдать в некоторых произведениях литературы и кино. Вместе с тем мы считаем нашу работу полемической по отношению ко множеству выпущенных в буржуазном мире книг и фильмов, в которых будущее рассматривается в апокалиптическом или технократическом духе, где утверждается неверие в силы и возможности человека.
Андрей Арсеньевич Тарковский
Я всегда негативно отношусь, когда за флотскую тему берутся люди случайные и далекие от флота. Не профессионализм виден сразу, и читать такую «литературу» просто невозможно. Любая патриотическая литература, и маринистика в том числе, имеет своей задачей привитие любви к Родине. Маринистика, кроме того, должна еще прививать любовь к морю и флоту, чтобы мальчишки, начитавшись таких книг, шли на флот, а мы не на словах, а по состоянию самого народного духа вернули статус великой морской державой. Специфика морской службы настолько велика, что постороннему человеку просто не понять всех нюансов, поэтому они никогда не смогут ее описать так, чтобы в написанное поверили именно моряки.
Владимир Виленович Шигин
Меня поносили все кому не лень, при том что книга продавалась миллионными тиражами, а моя популярность достигла уровня звёзд кино и спорта. Меня принимали всерьёз. Я был шуткой. Я - это авангард. Я - традиционалист. Я недооценён. Я переоценён. Я ни в чём не виновен. Я несу частичную ответственность. Я сам срежиссировал дискуссию. Я ничего не способен срежиссировать. Я - главный женоненавистник американской литературы. Я - жертва расцветающей культуры политкорректности. Споры бушевали всё с новой силой, и даже война в Персидском заливе не смогла отвлечь общество от Патрика Бэйтмена и его извращённой жизни, которая пугала, волновала и очаровывала. Я заработал больше денег, чем мог потратить. Это был год тотальной ненависти.
Брет Истон Эллис
