Цитаты на тему «Записка»
Когда война окончилась, мне довелось читать отчёты о суде над группой Эйхмана. В точности как я, они сидели по своим конторам, сочиняли докладные записки и высчитывали, как эффективнее убивать людей. Разница состояла в том, что их отправили в тюрьму или на виселицу как преступников, я же оставался на свободе.
Фримен Дайсон
Совершил абсолютно неожиданную для себя ошибку, равноценную преступлению. Да, это ошибка, а не убеждения. Знаю теперь, что обманулся в людях, которым очень верил. Страшно, если этот всплеск неразумности отразится на судьбах честных, но оказавшихся в очень трудном положении людей. Единственное оправдание происшедшему могло быть в том, что наши люди сплотились бы, чтобы ушла конфронтация. Только так и должно быть. Милые Вадик, Элина, Инна, мама, Володя, Гета, Рая, простите меня. Все это ошибка! Жил я честно - всю жизнь. (Предсмертная записка Пуго)
Борис Карлович Пуго
На белой копоти высоких потолков
Оставлен отпечаток чёрных рук,
Среди развалин и вонючих гнойных слов
Читает бабушкины письма грязный внук.
Здесь он поджёг свою печальную гитару,
Разбавил спиртом стопроцентную тоску,
Послал записку другу-санитару,
Растёр скупые слёзы по виску.
Петля готова, нервы празднуют успех.
Помилуй, Бог, прости ему сей грех.
Он - сам себе судья и сам палач.
Труба, труби, трубач, над трупом плачь!
Эдуард Сергеевич Старков
Одна из причин жадности, с которой читаем записки великих людей, - наше самолюбие: мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было, мнениями, чувствами, привычками - даже слабостями и пороками. Вероятно, больше сходства нашли бы мы с мнениями, привычками и слабостями людей вовсе ничтожных, если б они оставляли нам свои произведения.
Александр Сергеевич Пушкин
Изредка читаю в этой тематике действительно достойные, пронзительные вещи, но это как жемчужинки - очень и очень редко. Все больше, уж извините, надрывной, стопроцентно слезогонной продукции о замержающих котятах и тому подобное. Наконец вспомнила, где встречала тонкую иронию на такое чтиво. Роман Ч. Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба». Естественно написала их женщина. Назвала она это своё сочинение «Ода издыхающей лягушке»: О, лягушка! Припадая На живот и замирая, Возлежишь ты, издыхая, На бревне, О, горе мне! Детский шум и детский крик До твоих болот проник. И конец тебя настиг На бревне, О, горе мне!
Чарльз Диккенс
Если вы встретите женщину тихую,
Точно идущую в шорохах сна,
С сердцем простым и с душою великою,
Знайте, что это - она!
Если вы встретите женщину чудную,
Женщину, чуткую, точно струна,
Чисто живущую жизнь свою трудную,
Знайте, что это - она!
Если увидите вы под запискою
Имя прекрасней, чем жизнь и весна,
Знайте, что женщина эта - мне близкая,
Знайте, что это - она!
Игорь Северянин
Однажды во время службы отец прочитал записки, которые подают о здравии, затем собрал и положил в карман. И я, грешник, подумал, куда и зачем он это берет? А потом вижу - ночью свет горит в спальне у отца. Я тихонько встаю, прихожу и вижу: он в очках читает эти записочки. Или в церкви не дочитал, или еще раз решил прочесть, продолжить молитву дома.
Феодосий (Процюк)
... в фёльетоне 16 нумера «Северной пчелы», для которой «Отечественные записки» давно уже сделались idée fixe, Ф. Б. говорит: «Как в Средние веки, у этих журналов есть оглашенные, которые не смеют появиться в феодальном владении ». Этак, пожалуй, публика до того заинтересуется трогательными приключениями Бранта на литературном поприще, что станет наконец читать с умилением его «Аристократку» и «Жизнь, как она есть», а потом чего доброго! примется за чтение и его полемических статей в «Северной пчеле»...
Виссарион Григорьевич Белинский
... в фёльетоне 16 нумера «Северной пчелы», для которой «Отечественные записки» давно уже сделались idée fixe, Ф. Б. говорит: «Как в Средние веки, у этих журналов есть оглашенные ». Этак, пожалуй, публика до того заинтересуется трогательными приключениями Бранта на литературном поприще, что станет наконец читать с умилением его «Аристократку» и «Жизнь, как она есть», а потом чего доброго! примется за чтение и его полемических статей в «Северной пчеле»...
Леопольд Васильевич Брант
На съезде российских писателей в коридоре познакомили меня со славным писателем-патриархом Иваном Сергеевичем Соколовым-Микитовым, тончайшим знатоком и нашей русской природы, и нашего русского слова. Тут, конечно, разговор о весне, об охоте, о рыбной ловле. Я ввернул в разговоре, что вот, мол, мечтаю как-нибудь побывать в одном месте, называется что-то вроде Конакова. Иван Сергеевич руками всплеснул от неожиданности:
― Да у меня же там дом! А когда бы вы хотели?
― Поздней осенью.
― Это плохо. Я в это время уж в Ленинграде. Но вот сейчас я напишу записку моему племяннику Борису Петровичу. Вы просто так, погулять, отдохнуть?
― Что вы, я рыбак-подлёдник.
― Тогда попадаете в точку. Там действительно превосходные рыбьи пастбища.
Вот как! Ни больше ни меньше как рыбьи пастбища. Не просто водится рыба, не просто ее там много, а пастбища, то есть, значит, стада, табуны, косяки, отары.
Иван Сергеевич Соколов-Микитов
