Цитаты на тему «Слабый» - страница 13
Собственно говоря, Наталья Николаевна виновна только в чрезмерном легкомыслии, в роковой самоуверенности и беспечности, при которых она не замечала той борьбы и тех мучений, какие выносил её муж. Она никогда не изменяла чести, но она медленно, ежеминутно терзала восприимчивую и пламенную душу Пушкина. В сущности, она сделала только то, что ежедневно делают многие из наших блистательных дам, которых, однако ж из-за этого принимают не хуже прежнего; но она не так искусно умела скрыть свое кокетство, и, что ещё важнее, она не поняла, что её муж иначе был создан, чем слабые и снисходительные мужья этих дам.
Наталья Николаевна Гончарова
Когда я сталкиваюсь с невеждами, берущимися судить о том, в чём они несведущи, мне всегда приходит в голову сравнение: вот, кажется мне, собрались в грязной канаве лягушки, которые будут оглашать ночную тишину своим громким кваканьем до тех пор, пока их обиталище не осветит яркий фонарь; только после этого они прекратят свой душераздирающий концерт. А если быть более снисходительным, можно сравнить невежд со светлячками, которые испускают слабое мерцание света, не видное при ослепляющем великолепии полуденного солнца.
Сэмюэль Тэйлор Кольридж
Как-то из одной дальней поездки, а была эта поездка в жаркую Африку, я привез кокосовый орех. Желтый, лохматый, теплый. Привез и положил на книжную полку. И только я его положил, как в комнате сразу запахло африканской сухой травой, сырым лесом и еще каким-то слабым звериным запахом.
Но случилось так, что однажды орех упал и разбился. Я не стал выбрасывать осколки, а бережно подобрал их и положил на ту же полку. И слабый запах остался. Он до сих пор со мной. Я часто беру эти скорлупки, подношу их к лицу, втягиваю слабые полузабытые запахи и вспоминаю все, что видел в далеком теплом краю...
Святослав Владимирович Сахарнов
Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, - это ощущение таинственности. Оно лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне, если не мертвецом, то во всяком случае слепым. Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чья красота и совершенство доходят до нас лишь в виде косвенного слабого отзвука, - это и есть религиозность. В этом смысле я религиозен. Я довольствуюсь тем, что с изумлением строю догадки об этих тайнах и смиренно пытаюсь мысленно создать далеко не полную картину совершенной структуры всего сущего.
Альберт Эйнштейн
Витольд: [про Шани] Вот это девка! От такой запросто можно голову потерять. А это говорю тебе я, Витольд фон Эверек, которому чем попало не угодишь. Ну-ка, честно мне скажи, как на духу: есть между вами что-нибудь? Потому как если что, я буду держаться подальше. А если нет, то... (смеётся) Ух, навестить бы с ней пару сеновалов...
[Выбран 2 вариант]
Геральт: Между нами ничего не было.
Витольд: Никаких клятв? Признаний разных? Уговоров?
Геральт: Нет, ничего такого.
Витольд: Хочешь сказать, ты упустил такие восхитительные... М-м... Такие чудные, просто замечательные... Ты на голову слаб или ещё на что?
Геральт: Что ты несёшь?
Витольд: А не пидорас ли ты... Ну, упустил так упустил, сам дурак. Тем лучше для меня. Уж я-то ей займусь, вот увидишь.
Ведьмак 3: Дикая Охота
Хамство тем и отличается от грубости, наглости и нахальства, что оно непобедимо, что с ним невозможно бороться, что перед ним можно только отступить. хамство есть не что иное, как грубость, наглость, нахальство, вместе взятые, но при этом - умноженные на безнаказанность. Именно безнаказанностью своей хамство и убивает вас наповал, вам нечего ему противопоставить, кроме собственного унижения, потому что хамство - это всегда «сверху вниз», это всегда «от сильного - слабому», потому что хамство - это беспомощность одного и безнаказанность другого, потому что хамство - это неравенство.
Сергей Донатович Довлатов
В западное христианство, которое застаёшь тут, на Западе, таким слабым, редеющим, таким робким перед духом развязного наступчивого века, - русское и южно-славянское изгнание, непредумысленно для людей, влило струю христианства, более жизнеуверенного, чем некоторые здешние ветви, и привлекает сердца многих западных людей, рождает и расширяет новую область православия - западную, и, видимо, с немалым будущим.
Александр Исаевич Солженицын
Буцефал. Один из четырех коней, вошедших в историю. Среди них – Троянский конь, известный своей коварностью; Росинант, известный слабым здоровьем; конь Калигулы, обладавший, возможно, и тем и другим, однако занявший место в сенате. Буцефал никогда не сидел в сенате, он был простым солдатским конем, и тем не менее сумел прославить и себя, и своего хозяина – Александра.
Кривин, Феликс Давидович