Цитаты на тему «Другой» - страница 69
Гнев ничему не помогает, только наносит вред тому, кто гневается.
Из-за гордости и тщеславия так же часто случаются недоразумения. Унижать нас может кто угодно, но унизить – никто, кроме нас самих, наших дел и поступков. Нужно оставаться спокойными, даже когда другие специально стараются вызвать ваш гнев.
Павел (Сербский)
Дело спасения нашего требует на всяком месте, где бы человек ни жил, исполнения заповедей Божиих и покорности воле Божией. Этим только приобретается мир душевный, а не чем иным, как сказано в псалмах: «мир мног любящим закон Твой, и несть им соблазна». А ты все ищешь мира внутреннего и успокоения душевного от внешних обстоятельств. Все кажется тебе, что ты не на том месте живешь, не с теми людьми водворилась, что сама не так распорядилась и что другие будто бы не так действовали. В Священном Писании сказано: «на всяком месте владычество Его», то есть Божие, и что для Бога дороже всех вещей целого мира спасение одной христианской души.
Амвросий Оптинский
Бойся привычек больше, нежели врагов. Питающий в себе привычку (худую) - то же, что человек, который дает пищу огню, потому что мера силы того и другого (то есть привычки и огня) зависит от количества вещества. Если привычка потребует чего однажды и требование ее не будет исполнено, то в другой раз найдешь ее слабою; а если однажды исполнишь ее волю, то во второй раз найдешь, что нападает она на тебя с гораздо большею силою.
Исаак Сирин
Сюда присоединяется другой вид искушения, во много раз более опасный.
Кроме плотского вожделения, требующего наслаждений и удовольствий для всех внешних чувств и губящего своих слуг, удаляя их от Тебя, эти же самые внешние чувства внушают душе желание не наслаждаться в плоти, а исследовать с помощью плоти: это пустое и жадное любопытство рядится в одежду знания и науки. Оно состоит в стремлении знать, а так как из внешних чувств зрение доставляет нам больше всего материала для познания, то это вожделение и называется в Писании «похотью очей». Отсюда и желание рыться в тайнах природы, нам недоступных; знание их не принесёт никакой пользы, но люди хотят узнать их только, чтобы узнать. Отсюда, в целях той же извращённой науки, ищут знания с помощью магии. Отсюда даже в религии желание испытать Бога: от Него требуют знамений и чудес не в целях спасения, а только чтобы узнать их.
Аврелий Августин
Все мы находимся в земной жизни, как бы в больнице. Один недугует глазами, другой рукою, иной горлом, иной имеет глубокие раны. Некоторые больные бывают уже вылечены, но болезнь возобновляется, если человек не воздержится от яств, вредных для него. Подобно этому прилежащий покаянию, осуждая или уничижая ближнего, уничтожает этим благотворное действие покаяния своего.
Исаия Отшельник
В одном монастыре Греции был обычай: за трудную работу давать братиям немного денег. Монахи в монастыре называются братией, ведь они живут, словно большая семья. Многие монахи хотели потрудиться побольше, а полученные деньги раздать бедным. Только один монах поступал по-другому. Никто никогда не видел, чтобы он подал милостыню хотя бы одному бедняку. И его прозвали Жадиной. Проходили годы. Всё оставалось по-прежнему.
- Вот скупердяй! - думали другие монахи. Но пришло время перейти монаху, прозв...... показать весь текст ...
Паисий Святогорец
«Цель жизни... надо определенно знать. Общее положение такое, что как есть загробная жизнь, то цель настоящей жизни, всей, без изъятия, должна быть там, а не здесь... Поставьте вы себе законом для жизни вашей всеми силами преследовать эту цель - сами увидите, какой свет разольется оттого на временное ваше на земле пребывание и на дела ваши. Первое, что откроется, будет убеждение, что, следовательно, все здесь есть только средства для другой жизни. Смотрите на небо и всякий шаг вашей жизни соразмеряй...... показать весь текст ...
Феофан Затворник
Столица, с одной стороны, есть центр народный, с другой - центр правительственный. Столица как центр народный даётся естественным ходом истории, подвигом народной жизни; народный центр произвольно сочинён и выдуман быть не может. Столица как центр правительственный может подлежать государственному произволу, может быть искусственно и насильственно постановлена. Столица тогда достигнет своего полного назначения, тогда благотворна вполне для страны, когда она есть центр народный и правительственный вместе или, другими словами, когда центр правительственный находится в центре народном. Разум, смысл народный необходим для столицы правительственной, ибо в ней должно быть понимание страны, которою она управляет, в ней должны быть прямые, непосредственные, живые связи со страною, - а для этого необходимо находиться внутри самой страны, в средине народа.
Константин Сергеевич Аксаков
Мухи, как чёрные мысли, весь день не дают мне покою:
Жалят, жужжат и кружатся над бедной моей головою!
Сгонишь одну со щеки, а на глаз уж уселась другая,
Некуда спрятаться, всюду царит ненавистная стая,
Валится книга из рук, разговор упадает, бледнея...
Эх, кабы вечер придвинулся! Эх, кабы ночь поскорее!
Алексей Николаевич Апухтин
Когда Бухарин незадолго до своего ареста был в Париже, один из его бывших приятелей, меньшевик, спросил, почему в СССР однопартийная система, это же, мол, ненормально: везде либо много партий, либо две. Бухарин парировал: нет, у нас тоже две партии - просто одна сидит в Кремле, а другая в тюрьме. (Акад. Ю. Пивоваров)
Николай Иванович Бухарин
Прощай, веселье в Лавалетте!
Прощай, сирокко, солнце, пот!
Дворец, где редко был я в свете,
Дома, куда опасен вход,
Ступеньки улиц, без изъятья
Всем, кто там был, предмет проклятья,
Купцы - банкроты каждый день,
Шумливой черни брань и лень,
Без писем почта, и болваны,
С других болванов обезьяны,
И ты, проклятый карантин,
Мне с лихорадкой давший сплин!
Для мистрисс Фрэзер наступил
Теперь черед. Ты ждёшь, читатель,
Моих похвал ей? Полно, кстати ль?
Когда бы я тщеславно мнил,
Что стоит капельки чернил
Моя хвала, - без затрудненья,
Конечно, я б для восхваленья
Стишок - другой ей посвятил;
Но здесь, могу сказать по чести,
Моей совсем не нужно лести:
Найдётся ей, уверен я,
Хвала получше, чем моя.
Джордж Гордон Байрон
«Полтава» вообще менее нравится, чем другие поэмы Пушкина: её критикуют вкривь и вкось. Странно! «Полтава», независимо от настоящего её достоинства, кажется, имеет то, что доставляет успех: почтенный титул, занимательность содержания, новость и надобность предмета. Я, право, уже не знаю, чего надобно нашей публике? Кажется, Выжигиных! Знаете ли вы, что разошлось 2000 экз. этой глупости? Публика либо вовсе одуреет, либо решительно очнётся и спросит с благородным негодованием: за кого меня принимают?
Евгений Абрамович Баратынский
... в «Москвитянине» все критики и рецензии подписываются или полными именами, или хоть заглавными буквами имен, и все эти статьи толкуют о чём-то об одном, кажется, о словенстве или славянстве, или о чём-то этаком; но - странное дело!- во всех этих статьях, толкующих об одном, именно одного-то и нет, оттого ли, что гг. сотрудники не совсем понимают, о чём сами говорят, или оттого, что не могут согласиться друг с другом, - от той или другой причины, или по обеим вместе, только в «Москвитянине» часто выходит разноголосица.
Виссарион Григорьевич Белинский
Ну что ж, уважаемый Владимир Афанасьевич, хирург, имеющий опыт Великой Отечественной войны, доктор, находящийся в центре современных знаний, единственный и подлинный революционер в науке, почините себе ручку! Не можете? И мыслей даже никаких нет? А как просто находил он слова утешения для своих раненых, как разумно, именно разумно рекомендовал им другие специальности и профессии, как раздражался на тех, которые отказывались есть и подолгу молчали, замыкаясь и уходя от того, что называл он «коллективом».
- Эти нытики! - так он именовал их, людей, потерявших самое главное дело, которому они служили. - Эти нытики!
[...]
Пел и допелся!
Так теперь попляши - умный, талантливый, подающий такие надежды, железный, несгибаемый, высокопринципиальный, требовательный до педантизма подполковник Устименко! Бывший врач Устименко, а теперь подполковник, находящийся на излечении. Попляши!
Юрий Павлович Герман
После живописного, но прозаического романа Вальтера Скотта предстоит создать ещё другой роман, по нашему мнению, ещё более прекрасный и совершенный. Именно этот роман, который должен быть одновременно и драмой и эпопеей, живописным, но и поэтическим, полным реализма, но вместе с тем идеальным, правдивым, но и возвышенным, который заключит Вальтера Скотта в оправу Гомера.
Виктор Гюго
