Цитаты на тему «Барон»
Есть злые люди, которые, не уважая отечественных дарований, распускают слухи, будто бы литературная слава знаменитого поэта нашего барона Дельвига непосредственно зависит от приязни его с А. Пушкиным и Баратынским и будто бы пиитические произведения его не дурны более потому, что одна половина их (исключая, впрочем, гекзаметров, в коих многие стихи по особенному роду своему основаны на новых правилах, вводимых собственно бароном Дельвигом) принадлежит Пушкину, а другая Баратынскому.
Антон Антонович Дельвиг
Имея счастливую способность нравиться, Дантес до такой степени приобрел себе любовь бывшего тогда в Петербурге голландского посланника барона Гекерена (Heckerene), человека весьма богатого, что тот, будучи бездетен, усыновил Дантеса, с тем единственным условием, чтобы последний принял его фамилию.
По поводу принятия Дантéсом фамилии Гéкерена кто-то, в шутку, распустил тогда в городе слух, будто солдаты Кавалергардского полка, коверкая фамилии - Дантес и Гекерен, говорили: «Что это сделалось с нашим поручиком, был дантист, а теперь вдруг стал лекарем».
Александр Николаевич Аммосов
Избалованный дружбою Пушкина, барон Дельвиг до того ревновал к славе великого поэта, отражавшейся косвенно и на нём, что малейший успех другого начинавшего поэта его уже тревожил. Притом он принял на себя роль какого-то Аристарха и имел притязание, чтобы посещавшие его, в особенности юные литераторы, спрашивали его советов, и обижался, если они их не слушали. Я же не любил никому навязывать чтение моих произведений и, не слишком доверяя непогрешимости дельвиговской критики, не счёл необходимым предъявить барону в рукописи мою новую поэму, о которой (мне на беду) неосторожные друзья успели оповестить чересчур восторженно.
Дельвиг не простил мне, как он полагал, моей самоуверенности . Он вывел заключение, что поэтому надобно, как тогда говорилось, порядочно меня отделать.
Антон Антонович Дельвиг
Продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы не будем в состоянии воротить их. Между тем эти колонии приносят нам весьма мало пользы, и потеря их не была бы слишком чувствительна и потребовала только вознаграждения нашей Российско-американской компании.
Для ближайшего обсуждения этого дела и вычисления ценности колоний казалось бы полезным истребовать подробные соображения бывших правителей колоний: адмирала барона Врангеля, контр-адмирала Тебенькова и отставного контр-адмирала Этолина, находящихся в Петербурге, имея, впрочем, в виду, что все они могут иметь несколько пристрастный взгляд как члены Американской компании и притом как лица, которые провели лучшие годы жизни в колониях, где пользовались большой властью и значением.
Константин Николаевич
Барон грустно сказал:
- Один Страшно подумать, целая ночь впереди и - один!.. И она там одна
- Не огорчайтесь так, мой друг, - сказал Румата. - Ведь с нею баронет, а с вами я.
- Это совсем другое, - сказал барон. - Вы ничего не понимаете, мой друг. Вы слишком молоды и легкомысленны Вам, наверное, даже доставляет удовольствие смотреть на этих шлюх
- А почему бы и нет? - возразил Румата, с любопытством глядя на барона. - По-моему, очень приятные девочки.
Барон покачал головой и саркастически усмехнулся.
- Вон у той, что стоит, - сказал он громко, - отвислый зад. А у той, что сейчас причесывается, и вовсе нет зада Это коровы, мой друг, в лучшем случае это коровы. Вспомните баронессу! Какие руки, какая грация!.. Какая осанка, мой друг!..
- Да, - согласился Румата. - Баронесса прекрасна. Поедемте отсюда.
Братья Стругацкие
Не знаю, по какому праву Ф. Б., учившийся русскому языку от 6-ти летнего возраста, пожалован г. Сомовым в иностранцы! И Фон Визин, и барон Дельвиг, и проч. и проч. не коренного русского происхождения, но не иностранцы. Ф. Булгарин писал по-русски тогда уже, когда почтенный г. Сомов, его критик, ещё учился грамоте русской, и что более, Ф. Булгарин проливал кровь свою за Россию на полях битвы прежде, нежели господа критики, называющие его иностранцем, стали проливать чернила!
Фаддей Венедиктович Булгарин