Цитаты на тему «Воздух» - страница 11
Небо беспрерывно покрыто серыми облаками, воздух так сыр, что в нём должны жить одни рыбы, а на мостовой камни движутся под колёсами, как клавиши на фортепиано. Если б не было выдумано фальшивых причёсок, то пукли распустились бы при переезде чрез улицу. Но петербургские жители умели вознаградить себя за все неблагосклонности природы: превратили ночь в день, заменили искусственным светом, и все произрастания целого мира собрали в своих оранжереях и гостиных.
Фаддей Венедиктович Булгарин
В конце необозримого пространства, пересекаемого морями, реками, горами и оврагами, возвышалась Вавилонская башня, в несколько тысяч ярусов; над нею развевался флаг с надписью: «Хороший конец, всему делу венец». Люди плыли туда, ехали, бежали, шли и ползли, каждый с тяжёлою котомкой за плечами. В воздухе кружились какие-то светлые призраки с лучезарными крыльями и черти в разных отвратительных видах. Светлые призраки указывали только путь, но не ускоряли шествия странников и не облегчали их тяжкой ноши. Черти кричали: «Кто хочет к нам, мы тотчас приставим на место». Чертополох увидел себя ползущего по большой дороге: он усугубил внимание, и вдруг чёрт схватил его представителя за волосы и поднял вверх. «Ах, какой счастливец!» - воскликнули из толпы. Чёрт понёсся с представителем Чертополоха к башне и, добравшись до самой высоты, пустил его, - и он упал в пропасть. Черти захлопали в ладоши, раздался свист, и виденье исчезло.
Фаддей Венедиктович Булгарин
Что это за варварский северный климат, где даже любовь надо кутать притворством и разогревать лестью; где надо делать на заказ по крайней мере стихии, необходимые для жизни: тёплый воздух и тёплые воды; где может водиться только оранжерейная поэзия, и где язык так холоден и тяжёл, что всякое нежное существо не у силах употреблять его и должно довольствоваться только истёртыми от употребления фразами языка иноземного?..
Александр Фомич Вельтман
Хорошо помню отвечающим мамаше урок из географии "от сих до сих пор". Она, т.е. мамаша сидит в каминной, на диване, у стола; в соседней комнате, гостинной, папаша читает газету. Я отвечаю: "Воздух есть тело, весомое, необходимое для жизни животных и растений"... - "Как? Повтори". - Воздух есть тело супругое...
Мамаша смеётся: - "Василий Васильевич. говорит она отцу. Поди-ка сюда". - "Что, матушка?" - "Приди, послушай как Вася урок отвечает". Отец входит с газетою, грузно опускается на диван, переглядывается с матерью; вижу, что-то не ладно. - Отвечай, батюшка. - "Воздух есть тело супругое..." Ха! ха, ха! смеются оба. У меня слёзы на глазах. - "Упругое", поправляет отец, но не объясняет, почему упругое, а не супругое, и какая разница между упругим и супругим.
Мне было 6 лет; читал и писал я уже бойко, считал тоже не дурно.
Василий Васильевич Верещагин
...И когда я увидел наконец во второй раз Рим, о, как он мне показался лучше прежнего! Мне казалось, что будто я увидел свою родину, в которой несколько лет не бывал я, а в которой жили только мои мысли. Но нет, это всё не то, не свою родину, но родину души своей я увидел, где душа моя жила еще прежде меня, прежде чем я родился на свет.
...Какая весна! Боже, какая весна!.. Что за воздух!.. Верите, что часто приходит неистовое желание превратиться в один нос, чтобы не было ничего больше - ни глаз, ни рук, ни ног, кроме одного только большущего носа, у которого бы ноздри были величиною в добрые ведра, чтобы можно было втянуть в себя как можно побольше благовония и весны.
Николай Васильевич Гоголь
Рябка так привык, что мы с ним разговаривали, и очень простое он понимал. Спросишь его: «Рябка, где Володя?» - Рябка хвостом завиляет и повернёт морду, куда Володька ушёл. Воздух носом тянет и всегда верно. Бывало придёшь с моря ни с чем, а Рябка ждёт рыбы. Вытянется на цепи, повизгивает.
Обернёшься к нему и скажешь сердито:
- Плохи наши дела, Рябка! Вот как...
Он вздохнёт, ляжет и положит на лапы голову. Уж и не просит больше, понимает.
Когда я надолго уезжал в море, я всегда Рябку трепал по спине и уговаривал, чтобы хорошо стерёг. И вот хочу отойти от него, а он встанет на задние лапы, натянет цепь и обхватит меня лапами. Да так крепко - не пускает. Не хочет долго один оставаться: и скучно и голодно.
Хорошая была собака!
Борис Степанович Житков
Решение взять фототехнику возникло экспромтом, когда выяснилось, что за легальную съёмку во Вьетнаме придется заплатить баснословные деньги. Только за то, что ты дышишь воздухом этой страны, с журналистской визой в своем паспорте, нужно заплатить 200 долларов в день. К тому же, в легальной съемке есть ещё один очень большой минус - тебя всегда сопровождает так называемый представитель министерства информации, а попросту - человек в погонах, который указывает, что снимать можно, а что - нельзя.
Дмитрий Константинович Комаров
Говоришь, чтоб остался я, чтоб вовек не скитался я,
Чтоб восходы с закатами наблюдал из окна.
А мне б дороги далекие, да маршруты нелегкие,
Да и песня в дороге той, словно воздух нужна.
Чтобы жить километрами, а не квадратными метрами,
Холод, дождь, мошкара, жара - не такой уж пустяк!
И чтоб устать от усталости, а не от собственной старости
И грустить об оставшшихся, о себе не грустя.
Юрий Алексеевич Кукин
Когда Векшин разомкнул глаза, солнце освещало довольно безотрадный беспорядок на столе, но окно было открыто, воздух в комнате после вчерашней грозы был особенно свеж и взбодряюще пахнул сельдереем, ― Зина Васильевна уже успела сходить на рынок. Векшин сразу заметил на стуле возле себя почтовый пакет с роговским штемпелем на марке, но взялся за него не прежде, чем оделся и тщательно выбрился. Однако, по мере того как близилась минута прочтенья, нетерпение сменялось колебанием недоверия. Векшин ждал корявой, нескладной весточки, написанной с ошибками, на случайном лоскутке, а перед ним лежало нечто исполненное писарским, с фронтовыми зачесами почерком, каким не пишутся письма с родины.
Леонид Максимович Леонов
На обратном пути стало больно ногам, сел на камень, снял тяжелый туристский ботинок и убедился, что сильно натер пятку. Снял второй - та же картина, связал их шнурками, затолкал внутрь носки и перекинул через плечо. Тап, тап, тап - тихие, мягкие шаги по колее: забытое ощущение ходьбы босиком. Пыль выжимается между пальцев и щекочет, но как легко идти...
Тихий вечер бабьего лета. Над кошеным лугом в мареве согретого воздуха плавно тянутся нити паутины. На кончике каждой - паучок. Он безумно храбрый: пустился в путешествие по ветру, не зная, куда его принесет. Пусть. Бывает, что хочется лететь хоть в неизвестность. Высоко-высоко над лугом косяк гусей-казарок. Они уже явно, в голос, зовут за собой.
У одинокой приметной березки на лугу у меня припрятан кусок проволоки. Решил захватить. Сошел с дороги на кошеное - убавил шаги: колко. Ничего, вспомнил, что надо идти как бы скользя, не прямо ногу ставить.
Алексей Алексеевич Ливеровский
Думаю, что, когда я умру, я сгнию, и ничего от моего «я» не останется. Я уже не молод и люблю жизнь. Но я бы счёл ниже своего достоинства трепетать от страха при мысли о смерти. Счастье не перестаёт быть счастьем оттого, что оно преходяще, а мысли и любовь не лишаются ценности из-за своей быстротечности. Многие люди держались с достоинством на эшафоте; такая гордость должна научить нас видеть истинное место человека в мире. Даже если ветер, ворвавшийся в распахнутые наукой окна, заставляет нас, привыкших к уютному теплу традиционных «облагораживающих» мифов, поначалу дрожать, в конце концов свежий воздух приносит бодрость и силу, а открывающиеся перед нами огромные пространства обладают собственным неповторимым великолепием.
Бертран Рассел
Заяц долго сидел под амбаром, да голод не тётка, и в конце концов высунулся из дыры, выставив мордочку, торопливо обнюхивая подвижными ноздрями воздух. Больной глаз заструпился, втянуло его, стал подживать. Здоровый, большой, круглый и любопытный, глядел осторожно.
Ванятка клал около дыры под амбаром кусочки хлеба, молодых капустных листьев, приносил молоко в горшочке, из степи - заячьей капусты, и заяц всё подбирал. Стал есть из рук и день ото дня ручнел.
Вот только собаки одолевали. Как только придёт под праздник отец с поля, собаки придут за телегой и, как звери, кидаются к амбару, а заяц юркнет в дыру и уже не показывается. Собаки визжат, роют лапами, да не достать.
Александр Серафимович Серафимович
Таганка сыграла свою роль и реанимации не подлежит. И сам Юрий Петрович не подлежит реставрации. Любимов - гений. Не особо образован, но зато он как зверь чувствовал, что носится в воздухе. Но с годами это чутьё исчезает. Тем более что сейчас в стране происходит такое, что не могут сформулировать и молодые люди.
Леонид Алексеевич Филатов
Поэты браконьерствуют в Михайловском,
Капканы расставляют и силки,
Чтоб изловить нехитрой той механикой
Витающие в воздухе стихи.
Но где ж они, бациллы вдохновенья,
Неужто не осталось ничего?
Пошарьте-ка в чернильнице у гения
Да загляните в шлёпанцы его!..
Назначенные временно великими,
Они в душе измученной таят
Тоску по сверхтаинственной религии,
Религии по имени талант.
И хоть начальство выдало по смете им
От общих благ изрядную щепоть, -
Им вскоре стало ясно, что бессмертием
Заведует не Суслов, а Господь!..
А в небесах неслышно усмехаются
Летучие и быстрые стихи!..
Они свистят над сонными опушками,
Далёкие от суетной муры,
Когда-то окольцованные Пушкиным,
Не пойманные нами с той поры!..
Леонид Алексеевич Филатов
Корабль Жизни уносился вдаль.
Я с вашего упала корабля.
Не различить, где небо, где земля,
Где воздух, звезды, череп иль лицо.
Зачем заветное глотаю я кольцо?
Ах, зубы скалить белые у скал,
Сверкать, сиять в ночи привольно,
И морю не бывает больно.
Бывает болен Бог? Он ведь – боль.
А ей не больно. И меня уволь.
Елена Андреевна Шварц
Но ты - это только ты, и изменить сей факт невозможно. - Отточенным движением старого фокусника Джинн извлёк из воздуха колоду карт и помахал ею перед моим носом. - Эту колоду карт можно перетасовать так, что сойдется самый сложный пасьянс, а можно - так, что не сойдется даже самый простой. Но колода-то всегда одна и та же: четыре масти и пятьдесят две карты. Если что и изменяется так это их порядок. Можешь считать, что ты - такая же колода карт, и как раз сейчас тебя тасует очень хороший шулер.
Макс Фрай
