Цитаты на тему «Втора» - страница 7
Самое важное хобби для меня - это лес, потому что в Финляндии лес находится в частной собственности и я, как и полмиллиона финнов, лесовладелец. Я собираю грибы, ягоды, ухаживаю за моим собственным лесом. Я думаю, это даёт хороший баланс: после бюрократической работы очень приятно гулять в лесу. ...Мы [финны] любим лес, это для нас второй дом.
Матти Анттонен
А факты - вот они. Самое нищее (несмотря на свои огромные пустынные пространства) из европейских государств, невежественное, скованное, битое, голодное, кровоточащее и разрушенное, за семнадцать лет стало крупнейшей в Европе и второй в мире индустриальной страной, и притом культурнейшей во всех отношениях. Такой невиданный рост достигнут средствами одной только страны: все прочие были ей врагами. Достигнут силою руководящей идеи, противоположной господствующему принципу всех прочих государств, - силою научной и братской идеи справедливости.
Анри Барбюс
Его нельзя было назвать по имени, ибо имени у него не было. Он не знал значения слова «имя», да и вообще никаких слов. Он не знал ни одного языка, ибо, странствуя по Галактике в течение бесчисленных мириадов световых лет, он не встретил ни единого признака жизни. Он считал себя единственным живым существом во всей Вселенной.
У него не было родителей, потому что он был единственным и уникальным. Он был обломком скалы диаметром чуть больше мили, свободно парящим в бесконечном космосе. Существовали мириады подобных крошечных мирков, но все они были безжизненными камнями, мертвой материей. Он мыслил, и он представлял собой целостность. Случайное соединение атомов в молекулы превратило его в разумное существо. Насколько нам известно, такое в истории мироздания случалось всего дважды: второй раз - в доисторические времена на Земле, когда атомы углерода образовали органические молекулы, которые начали размножаться и развиваться.
Фредрик Браун
Пять лет я езжу на работу из Петербурга в Москву, наблюдая превращение второй столицы в Рим при варварах: местные пейзане (гордые римляне) пасут коз на развалинах Колизея. Сходство - внутреннее. Грязь, дороги перекопаны, каждый ремонт – триумф хамства, указателей – ноль. По набережным - битые бутылки, на дороге фиг кто уступит, и даже в музыкальных магазинах продавцы не пританцовывают, а тупо смотрят в пространство. Минор.
Дмитрий Павлович Губин
Я действительно испытываю сильные чувства к Валентине Матвиенко.
Мой роман с ней вошел в эндшпиль в конце второй по счёту питерской блокадной зимы, когда я сказал всё, что о думал о ней как о наместнице, гауляйтерше, в эфире радиостанции «Вести FM», где я вёл утренний эфир в одной линейке с Владимиром Соловьёвым.
Дмитрий Павлович Губин
Беларусь я считаю своей второй родиной. Именно там меня признали как певца. На жизнь в Беларуси пришлось время моего становления как артиста эстрады. В Беларуси меня узнали и полюбили. В республике я работал в филармонии, на радио, телевидении. Получил звание заслуженного, а потом народного артиста. Я не чувствовал, что живу в чужой стране - не было тогда такого понятия.
Люблю белорусскую кухню, вообще - народную. В Беларуси я ел одно бесподобное блюдо, которого больше нигде в мире нет - называется мочанка. Мне настолько оно нравится, что, кажется, ел бы его каждый день. Нигде ничего подобного нет. Я пробовал сам делать мочанку, но у меня ничего не получилось.
Ярослав Александрович Евдокимов
Второй раз украинский народ был подтверждён...украинским...после революции и гражданской войны. Тогда слово «Малороссия» было заменено на «Украина», и именно большевики признали это слово. Начала развиваться и культура, которую с некоторой натяжкой можно назвать украинской. Всем этим Украина обязана большевикам, и в первую очередь Ленину и Сталину.
Захарченко, Виталий Юрьевич
Вы тысячу раз правы, проводя параллель между г. Катковым и жалкими публицистами второй империи; но вы же говорите, что и в Германии своих Катковых не мало. Вы именно говорите, - столько же, сколько и у нас. Но у нас, собственно - один, относительно более способный и образованный, а в Германии их можно считать, по крайней мере, сотнями: чуть ли не каждый профессор и публицист есть такой же Катков по всем национально-политическим вопросам, а по своему образованию и способностям, многие из них стоят еще несравненно выше нашего единственного экземпляра. В том-то и состоит, на практике, перевес Германии и над нами и над Францией...
Михаил Никифорович Катков
