Цитаты на тему «Брат» - страница 9
Церковные произведения составляют неотъемлемую часть творчества Йозефа и Михаэля Гайднов. И если жанр мессы для Йозефа, отца симфонии и квартета, был просто значительной сферой творчества, то для его брата Михаэля он фактически стал ведущим. Достаточно привести ряд цифр: Йозефом написано четырнадцать месс, а Михаэлем вдвое больше (по некоторым данным, перу Михаэля принадлежат более шестидесяти месс). Имеются сведения о том, что первым законченным сочинением Йозефа Гайдна была его месса G-dur, а самое позднее из датированных им собственных сочинений - новая редакция одной из ранних месс. К этому жанру на протяжении всего своего творческого пути обращался и Михаэль Гайдн.
Иоганн Михаэль Гайдн
Чем разделять
Кастратов славу,
Уж лучше спать
Вались в канаву,
Без задних ног,
Мертвецки пьян.
Бросай свисток,
Бери стакан.
Уж лучше, брат,
Пить мёртвой чашей
Забвенья яд,
Чем в прессе нашей
Зловонных строк
Впивать дурман.
Бросай свисток,
Бери стакан.
Газетный лай
И обезьянства
Пренебрегай
В величьи пьянства.
Оно порок,
Но не обман.
Бросай свисток,
Бери стакан.
Василий Степанович Курочкин
Лязгает поздняя осень, знобит все живое,
Падает влага со снегом с небес городских,
Холод настиг пребывающих в вечном покое,
В грязных и нищих квартирах все больше больных.
Нет между жизнью и смертью черты пограничной,
Разницы нет между ночью и призраком дня.
Знаю, что в это мгновенье на койке больничной
Брат мой глазами печальными ищет меня.
Семён Израилевич Липкин
То же и с переводчиками. Современному читателю наиболее дорог лишь тот из них, кто в своих переводах старается не заслонять своей личностью ни Гейне, ни Ронсара, ни Рильке.
С этим не желает согласиться поэт Леонид Мартынов. Ему кажется оскорбительной самая мысль о том, что он должен обуздывать свои личные пристрастия и вкусы. Превратиться в прозрачное стекло? Никогда! Обращаясь к тем, кого он до сих пор переводил так усердно и тщательно, Л. Мартынов теперь заявляет им с гордостью:
.. в текст чужой вложил свои я ноты, к чужим свои прибавил я грехи, и в результате вдумчивой работы я все ж модернизировал стихи. И это верно, братья иностранцы: хоть и внимаю вашим голосам, но изгибаться, точно дама в танце, как в дане макабре или контрдансе, передавать тончайшие нюансы средневековья или Ренессанса - в том преуспеть я не имею шанса, я не могу, я существую сам!
Леонид Николаевич Мартынов
Вот я и в Швейцарии, дорогой друг, и, право, теперь не так уж скучаю по морю. Временами озеро удивительно напоминает Средиземное море. Только берега не серые. Краски сочные, неправдоподобно похожие на искусственные. На воде лодки с яркими парусами странной формы. А главное – мягкий, поразительно чистый воздух. Отец от всего этого повеселел и почти не жалуется на головные боли.
Местные жители – занятный народ. У меня был здесь двоюродный брат часовщик, который теперь вдруг оказался в числе первых скрипок в оркестре Женевского театра.
Жду, когда привезут рояль, чтобы снова приняться за «Колокол»; работу над ним я пока прервал. Надеюсь, что мерзкий нарыв на пальце, который выскочил неизвестно почему и причиняет страшную боль, не помешает мне работать.
Морис Равель
Грант бесконечно верил в способности и будущее майора Хамера. Он даже верил, что когда-то его друг станет президентом, и совсем не мечтал о том, что пару лет спустя он сам будет выдвинут на эту должность. Они оставались близки как братья. Хамер был воплощением мужского здоровья и силы, все говорило о будущей продолжительной жизни, но, к глубочайшей скорби Гранта, он заболел и через несколько дней умер перед Монтереем.
Джон Уэсли Эмерсон
и сказали: «О отец наш! Мы соревновались, а Йусуфа (Иосифа) оставили стеречь наши вещи, и волк съел его. Ты все равно не поверишь нам, хотя мы говорим правду». Они показали лживую кровь на его рубашке, и он сказал: «О нет! Это ваши души ввели вас в соблазн, и лучше проявить терпение. Только Аллаха следует просить о помощи против того, что вы рассказали». Когда прибыл караван, они послали водоноса принести воды. Он опустил свое ведро и сказал: «Вот радость! Это же - мальчик!» Они спрятали его, чтобы продать. Но Аллах ведал о том, что они совершали. Они (братья Йусуфа) продали его за ничтожную цену - всего за несколько дирхемов. Они не высоко оценили его. Тот житель Египта, который купил Йусуфа (Иосифа), сказал своей жене: «Относись к нему хорошо. Быть может, он принесет нам пользу, или же мы усыновим его». Так Мы утвердили Йусуфа (Иосифа) на земле и научили его толкованию снов. Аллах властен вершить Свои дела, однако большинство людей не ведает об этом.
Юсуф
Крепко мне больно твоё приключение ( aventure), но это не сюрприз для меня. Даже кастрюльку с ядом, т.е. душу Сенковского, вскипятил Плюшар против тебя, рассказывая всё, что у тебя говорится. Проект сбыть тебя с рук составлен прошлой зимой.
А я, по моему пуделевскому проницанию, тотчас смекнул дело и стал расспрашивать Сенковского. Отчасти и я не верил лжецу Сенковскому, но я тебя предуведомил, как друга ! Попал ты в грязь, брат! Вопрос: почему я не пристал ни к Лексикону, ни к «Библиотеке»? Ведь Сенковский предлагал мне 6000 руб. Лучше честный кусок хлеба, нежели устрицы, облитые подлостью. Никогда не поддамся подлецам и не позволю жидку-французу командовать. Зубы расшибу каналье!
Фаддей никогда не изменит тебе. Скорее солнце переменит течение, нежели я изменюсь в моих к тебе чувствах. В нужде постою за тебя жизнью и имением, ибо я знаю тебя и люблю тебя со всеми твоими слабостями.
Фаддей Венедиктович Булгарин
Брат мой, мне случайно попалось на глаза постановление Сорбонны и письменное требование Омера. Едва ли бывало на свете более чудовищное нагромождение нелепостей и наглости, и мне, признаюсь, непонятно, как вы позволяете торжествовать гидре, которая рвёт вас на куски. Если человек сражён дураками - это, но моему мнению, предел страдания для него. Почему не используете вы каждый миг своей жизни, чтобы, мстя за себя, мстить за человеческий род? Не используя ваш досуг на то, чтобы сообщить миру правду, вы предаёте сами себя.
Клод Адриан Гельвеций
...Я напоминаю себе старого сумасшедшего живописца, что целыми днями сидел перед вставленным в раму загрунтованным полотном и всем приходившим к нему восхвалял многообразные красоты роскошной, великолепной картины, только что им законченной. Я должен отказаться от той действенной творческой жизни, источник которой во мне самом, она же, воплощаясь в новые формы, роднится со всем миром. Мой дух должен скрыться в свою келью... вот это окно - утешение для меня: здесь мне снова явилась жизнь во всей своей пестроте, и я чувствую, как мне близка её никогда не прекращающаяся суетня. Подойди, брат, выгляни в окно!
Эрнст Теодор Амадей Гофман
Если кто из новоначальных тщится явно и всенародно превзойти брата в посте и сердечном сокрушении, впадает в худший грех. Первый пост.- бегать самоволия и самозакония, добра своего не разглашать и не делать явно. Не в том воздержание - гнушаться пищей в укор брату своему. Лучше, не отрицаясь от малой еды при общей трапезе, блюсти крайне сердце и тайно бороться с тайными страстями. Образ внешнего и чувственного делания - Ветхий Завет, он же никого не делает совершенным. А Святое Евангелие есть образ внутреннего внимания, то есть - чистоты сердца.
Евфимий Великий
Он разглядывал свои школьные годы в гимназии Лентовской, где учились его старший брат Яков Семёнович, которого мы знаем как выдающегося философа-экзистенциалиста, и его сестра Лидия Семёновна, физик-экспериментатор и издатель трудов старшего брата, видная участница нынешних литературоведческих дискуссий об обэриутах-чинарях. М.С. говорил об огромной роли в своей жизни школьного педагога по литературе Георга, которого также любил вспоминать соученик М.С. – Дмитрий Сергеевич Лихачёв. Из одноклассников с ним дружнее всех был Александр (Шурка) Введенский, будущий поэт, который привёл за собой в дом Друскиных писателя и философа Леонида Липавского (псевдоним – Савельев) и Даниила Ивановича Хармса, чей архив в блокаду спас и сохранил Яков Семёнович.
Людмила Григорьевна Ковнацкая
... наиболее мощные таланты выделяются, конечно, количеством открытых ими типов. Но и они тоже создают куда меньше типов, чем романов: можно проследить, как из книги в книгу переходят одни и те же человеческие типы. Возьмите идиота Достоевского - ручаюсь, что сумею обнаружить чуть ли не его двойника, брата в каждом из произведений великого романиста.
Франсуа Мориак
Вот оно, русское чудо и загадочная русская душа! Маниакальнодепрессивный психоз! Вот почему мы так классно воюем! ... Классика жанра - Великая Отечественная. Вот формула нашего массового героизма! Страну наконец-то спустили с цепи, и она, не имея мужества перегрызть глотку собственному Сталину и его палачам, с энтузиазмом вцепилась в горло Гитлеру и его монстрам, когда Хозяин, Большой Брат, дядюшка Джо сказал ей: «Фас!» Четыре года маниакала, а потом Героев Советского Союза и кавалеров ордена Славы трех степеней за милую душу отправляли в ГУЛАГ, зачастую из Бухенвальда на Колыму, не меняя вагоны, только переводя стрелки. И вы хотите, чтобы я поверила, что это можно было сделать с нормальными людьми?
Валерия Ильинична Новодворская
