Цитаты на тему «Жилы» - страница 9
Лысенко решает (и решил) задачу удобрения земли без удобрений и минеральных туков, обзеленения пустующих полей Закавказья зимой, чтобы не погибал скот от скудной пищи, а крестьянин-тюрк жил зиму без дрожи за завтрашний день. У босоногого профессора Лысенко теперь есть последователи, ученики, опытное поле, приезжают светила агрономии зимой, стоят перед зелёными полями станции, признательно жмут ему руку.
Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остаётся ощущение зубной боли - дай бог ему здоровья, унылого он вида человек. И на слово скупой, и лицом незначительный, - только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собрался он кого-нибудь укокать.
Трофим Денисович Лысенко
Портрет свой напишу.
Тогда вы всё узнаете,
Как глуп я прежде был, -
Мечтал, как вы мечтаете,
Душой в эфире жил,
Бежать хотел в Швейцарию, -
И как родитель мой
С эфира в канцелярию
Столкнул меня клюкой.
Как горд преуморительно
Я в новом был кругу,
И как потом почтительно
Стал гнуть себя в дугу.
Как прежде, чем освоился
Со службой, всё краснел,
А после успокоился,
Окреп и потолстел.
Как гнаться стал за деньгами,
Изрядно нажился,
Детьми и деревеньками
И домом завелся...
Николай Алексеевич Некрасов
Книгу два года не печатали, ее не печатали до перестройки. До Горбачева. «После вашей книги никто не пойдет воевать, – учил меня цензор. – Ваша война страшная. Почему у вас нет героев?» Героев я не искала. Я писала историю через рассказ никем не замеченного ее свидетеля и участника. Его никто никогда не расспрашивал. Что думают люди, просто люди о великих идеях мы не знаем. Сразу после войны человек бы рассказал одну войну, через десятки лет другую, конечно, у него что-то меняется, потому что он складывает в воспоминания всю свою жизнь. Всего себя. То, как он жил эти годы, что читал, видел, кого встретил. Во что верит. Наконец, счастлив он или не счастлив. Документы – живые существа, они меняются вместе с нами ...
Светлана Александровна Алексиевич
Склоним головы, граждане. Большой Украинец погиб сегодня, защищая Родину и каждого из нас... Василий Слипак, оперный певец с мировым именем, который 19 лет жил и работал во Франции, в Парижской опере, но с началом российской агрессии бросил европейскую карьеру и вернулся защищать Родину, погиб на фронте под Донецком в рядах «Правого сектора». Воин-доброволец Василий Слипак стал образцом гражданина и патриота. Он выбрал себе псевдо Миф - это сокращенно от Мефистофель, это его любимая партия в «Фаусте». Он не был профессиональным солдатом, он был певцом. Василий Слипак погиб как солдат. О нем будут писать книги, называть улицы, проводить концерты и рассказывать в школах и консерваториях... Вечная память, друг Миф, ты положил жизнь за каждого из нас, мы не забудем твою жертву ради Украины. Мы не останемся равнодушными...(2016 год.).
Василий Ярославович Слипак
Вообще-то я совсем не люблю подыхать в актёре, или в драматурге, или ещё в ком-либо, и фразу Немировича я невзлюбил сразу же и не люблю её до сих пор, потому что люблю жить в актёре, в драматурге, в художнике, в композиторе, и в любом, кто принимает участие в создании спектакля... Жить, но не умирать!!! Но!!!... Но... Но всё дело в том, что жить надо в другом так, чтобы этот другой не подыхал, а жил, расцветал, да так, как никогда бы не жил и не расцветал, если бы в нём не жил я!!!
Фирс Ефимович Шишигин
Каким образом, например, Егор Гайдар, всю жизнь просидевший то в журнале «Коммунист», то в экономическом отделе газеты «Правда» оказался вдруг экономистом-рыночником и демократом? Охотно верю, что он читал какие-то книжки про рынок (тайком от своего партийного начальства), но он никогда не жил в стране с рыночной экономикой и понятия не имел, как это всё работает. Отсюда его безобразные «рыночные реформы», его ваучерная «приватизация», выродившаяся в простое жульничество. В результате за каких-нибудь два года такие вот «демократы» ухитрились дискредитировать то, за что мы 30 лет боролись.
Егор Тимурович Гайдар
Моя эпитафия звучит так: «Упуская время, жил счастливо» – этот человек, который будет под камнем. Что это значит? Я не шагал в ногу со временем, не приспосабливался, не превращал время в деньги, а, как сквозь песок, упускал время. Но, упуская время, я выходил, пожалуй, в вечность, в никуда. То, что пишется не в современности, не в расчёте на «сейчас», оно, оказывается, не тухнет.
Георгий Дмитриевич Гачев
Грин был суровый сказочник и поэт морских лагун и портов. Его рассказы вызывают лёгкое головокружение, как запах раздавленных цветов и свежие, печальные ветры.
Грин провёл почти всю жизнь в ночлежных домах, в грошовом и непосильном труде . Он был матросом, грузчиком, нищим, банщиком, золотоискателем, но прежде всего - неудачником.
Взгляд его остался наивен и чист, как у мечтательного мальчика. Он не замечал окружающего и жил на облачных, весёлых берегах.
Только в последние годы перед смертью в словах и рассказах Грина появились первые намеки на приближение его к нашей действительности.
Романтика Грина была проста, весела, блестяща. Она возбуждала в людях желание разнообразной жизни, полной риска и «чувства высокого», жизни, свойственной исследователям, мореплавателям и путешественникам. Она вызывала упрямую потребность увидеть и узнать весь земной шар, а это желание было благородным и прекрасным.
Александр Грин
Литературные школы живут не идеями, а вкусами: принести с собой целый ворох новых идей, но не принести новых вкусов значит не сделать новой школы, а лишь основать полемику. Наоборот, можно создать школу одними только вкусами, без всяких идей. Не идеи, а вкусы акмеистов оказались убийственны для символизма. Идеи оказались отчасти перенятыми у символистов, и сам Вячеслав Иванов много способствовал построению акмеистической теории. Но смотрите, какое случилось чудо: для тех, кто живет внутри русской поэзии, новая кровь потекла по ее жилам. Говорят, вера движет горы, а я скажу, в применении к поэзии: горами движет вкус.
Осип Эмильевич Мандельштам
От страсти тяжело дыша,
Я раздеваюся, шурша.
Вступив в опасную игру,
Подумал я: «А вдруг помру?»
Действительно, минуты не прошло,
Как что-то из меня ушло.
Душою было это что-то.
Я умер. Прекратилась органов работа.
И вот, отбросив жизни груз,
Лежу прохладный, как арбуз.
Арбуз разрезан. Он катился,
Он жил - и вдруг остановился.
В нём тихо дремлет косточка-блоха,
И капает с него уха.
А ведь не капала когда-то!
Вот каковы они, последствия разврата.
Николай Макарович Олейников