Цитаты на тему «Произведение» - страница 10

Должен сразу же признаться: сначала мне отнюдь не понравилась идея этой книги. Она противоречила всем моим представлениям о законченности литературного произведения. Если повесть закончена, она закончена совсем и навсегда. Ни убавить, ни прибавить. Ни переписать, ни тем более дописать. Как куриное яйцо. Нельзя «продолжить» или «развить» куриное яйцо, в лучшем случае его можно только повторить. Но какой смысл повторять даже самое великое из литературных произведений? Да, скажете вы, однако куриное яйцо можно, например, сварить или поджарить. Да, отвечу вам я, однако яичница или «яйко в шклянце» уже не есть собственно яйцо. Теперь, когда этот сборник лежит передо мною, уже готовый и прочитанный, я нисколько не жалею о своей уступчивости. Эксперимент удался. Миры, выдуманные Стругацкими, получили продолжение, лишний раз этим доказав, между прочим, своё право на независимое от своих авторов существование. (Борис Натанович Стругацкий)
... прочитать великое произведение искусства и обрадоваться ему как долгожданному счастью. «Иван Денисович» поразил меня раньше всего своей могучей поэтической (а не публицистической) силой. Силой, уверенной в себе: ни одной крикливой, лживой краски; и такая власть над материалом; и такой абсолютный вкус. А когда я прочитал «Два рассказа», я понял, что у Льва Толстого и Чехова есть достойный продолжатель. Посмотрите цитату
Корней Иванович Чуковский
Все внешние события разворачиваются вполне логически, укладываясь в привычную схему приключенческого, научно-фантастического романа. Остроумная фантазия Станислава Лема рисует всё более и более удивительные картины, которые сменяют одна другую. И вдруг в какой-то момент начинаешь понимать, что не случайно на титульном листе книги Лема отсутствует традиционный подзаголовок «научно-фантастический роман», что это совсем не роман, а философский или социально-философский трактат и что литература в этом произведении - только внешняя форма произведения, привычная для писателя, что внешний сюжет - нечто второстепенное, а главное-тот «фон», на котором ясно проступают идеи Лема. В последней части роман-трактат Лема переходит в странную и мрачную аллегорию. Посмотрите цитату
Кирилл Константинович Андреев