Цитаты на тему «Знать» - страница 58
Какая будет Россия после окончания войны с большевиками, единая или разделенная на части - знают только два человека - Гитлер и Геринг, и они никому не скажут. Можно только из некоторых поступков и слов Фюрера и из сознания, что этот гениальный человек, подобного которому еще не было в мировой истории, никогда не ошибался, догадываться, что Германия не собирается создавать слабое лоскутное государство, которое сейчас же станет объектом купли продажи у Англии и Америки... Вождь, который спасет Россию, может появиться только в самой России, а не в эмиграции... Нам нужно терпеливо ждать, чем война закончится, и лишь тогда мы увидим, будем ли мы призваны немцами или тем новым правительством, которое образуется в России и заключит мир с немцами и, если будем призваны, то на какую работу.
Пётр Николаевич Краснов
С Василием Слипаком мы не были очень близкими друзьями, но хорошо знали друг друга. Василий был очень радостный, очень положительный человек. Он всегда был очень элегантным, и я никогда не слышал и не замечал за ним чего-то вульгарного. Из того, что я помню, - Василий в жизни часто вел себя как на оперной сцене. У него всегда был высокий голос, большие паузы, и ты никогда не знал, Василий шутил и играл эту роль или он действительно был правдив в этом. Последние три месяца я чувствовал, что он меняется. Раньше, когда у него были трудные моменты в Париже, он все равно не переставал видеть в жизни радость. Но в последние месяцы я чувствовал, что с ним что-то произошло. Василий не хотел об этом говорить, но это все знали.
Николас Краузе
Внешние люди – это совсем, совсем не то, что внутренние люди. Внешние говорят для других, а слышат лишь самих себя. Внутренние же люди не говорят ничего, они слушают ветер и ветви, ручьи и руки, осень и озимь, а потом складывают это все в дальней комнате. Для слов во внутреннем человеке есть другая комната, ближняя. Холодные слова там хранятся в холодильнике, теплые – вокруг сердца. Потому что у внутреннего человека есть сердце – маленъкое и зябкое, как все сердца. И оно не греется у костра трескучих слов, как сердце внешнего человека. Иногда эти двое встречаются, внешний и внутренний человек, и люди думают, что им хорошо друг с другом: внешний человек может поговорить, внутренний – помолчать и послушать. Они не знают, что внутренних людей переполняют слова, невысказанные слова, и от этого болит у каждого из них его маленькое зябкое сердце.
Анатолий Исаевич Кудрявицкий
Долго расплачивались мы за организационную неподготовленность в первый год войны. Почему же всё так произошло? Мне думается, потому, что не было чёткой регламентации прав и обязанностей среди высоких военачальников и высших должностных лиц страны. А между тем именно они должны были знать своё место и границы ответственности за судьбы государства. Ведь в ту пору мы были уже уверены, что в предстоящей войне боевые операции начнутся с первых же её часов и даже минут.
Николай Герасимович Кузнецов
Это действительно прекрасно, и нам особенно нравится оригинальная, православная мысль украсить арку изображением Св. Духа. Сочетание слов «оригинальная» и «православная» вырвалось у нас нечаянно, инстинктивно. Но потом, задумавшись над этим как бы lapsus calami, мы сказали себе с горестью: «Да, мы, сами того не замечая, ужасно скоро дожили до того, что серьёзное Православие в России становится в самом деле явлением очень оригинальным. Его просто не знают и не понимают у нас даже и большинство тех, которые ходят в церковь».
Константин Николаевич Леонтьев
Этот человек - мой идеал; он тип славянского всеобъемлющего духа, которому, может быть, суждено внести гармонию, потерявшуюся в западном учёном мире. Этот человек знал всё, что знали в его веке: об истории, грамматике, химии, физике, металлургии, навигации, живописи, и пр., и пр. и в каждой сделал новое открытие, может, именно потому, что всё обнимал своим духом.
Михаил Васильевич Ломоносов
Виноградов принял меня дружески. Он толст и добродушен. Весь в книгах. Очень забавные у него дети Юра и Надя, знают «Мойдодыра», «Крокодила» и проч. Показал мне неприличные стихи Лонгинова и выбранил за то, что я в примечаниях к Некрасову слишком жестоко отнесся к этому почтенному ученому. «Все же Новиков и «мартинисты» очень хорошая вещь».
― «Все же Лонгинов был прохвост и кувшинное рыло», ― ответил я.
Оказалось, что Виноградов в довершение ко всему лётчик.
Михаил Николаевич Лонгинов
Он был заметной фигурой среди военных; но обладал ограниченностью солдата. Я говорил с ним обо всем, о чем только можно разговаривать; темы были многочисленными и разнообразными; но не склонялись ни к политике, ни к религии, ни к какому-либо разделу социологии. Нет примера лучше, чем русская революция, с ее необычайными новыми ориентирами в политической науке и в образовании, такими существенными, что сторонники всех политических направлений жадно расспрашивали меня о ней, поскольку я посетил Россию, но Лоуренс никогда не упоминал ее при мне. О любом незначительном начальнике, который развязывал драку, будь то в Марокко против Испании или в Сирии против Франции, он говорил со страстным интересом, основанным на законах стратегии и его шансах на успех; но он как будто не знал о существовании Ленина, или Сталина, или Муссолини, или Ататюрка, или Гитлера.
Томас Эдвард Лоуренс
Однажды в 1926 году я встретил его у входа в Британский музей в солдатской форме.
«Здравствуйте, Лоуренс!» «Вы меня узнаете?» «Конечно же». Он сказал: «Я уже полдня брожу по музею, где все охранники меня знают, и ни один меня не узнавал, пока я не заметил одному из них, что нигде не вижу здесь себя. Тогда этот человек меня узнал».
Действительно - что проку маскироваться, если никто тебя не узнает?
Томас Эдвард Лоуренс
Гера (Латоне). Аполлон притворяется всезнающим, открыл себе прорицательские заведения и обманывает тех, кто к нему обращается, отвечая на вопросы всегда тёмными и двусмысленными изречениями, чтобы таким образом оградить себя от ошибок. И он при этом порядочно наживается: на свете много глупых людей, которые дают обманывать себя. Зато более разумные люди прекрасно понимают, что ему нельзя верить; ведь сам прорицатель не знал, что убьёт диском своего любимца, и не предсказал себе, что Дафна от него убежит...
Лукиан
Соседи утверждали, что [мать] меня любила. Я никогда не видел от неё материнского тепла. Я даже не знал, что это принято, пока не побывал однажды у своего школьного приятеля. Конечно, все эти тупые немцы в нашем квартале знали только железную дисциплину, это были действительно чёрствые люди.
Генри Миллер
Всё это вызывает в памяти воспоминания о немного смешно. Это был фашизм, который хорошо вeл. Фашизм был запрет сатира, что в цивилизованной и демократической страны должны быть абсолютно свободны от политического контроля, потому что сатира не имеет ничего общего с политикой, даже если он насмехается над политикой, но вы знаете, что это сатира . И каждый демократический режим серьезно и принять сатиру, как мы принимаем карикатуры. Это был Муссолини, которые не терпят. И вот они думают, что «почистить сарай», «Мы сделаем начисто». Но этот язык, г-н Фини, который вдохновил его? Это напоминает нам, что мы хотели забыть. Это неправильно, это дубинкой. Итальянцы не знают, как идти на право без попадания в клуб. [...] На RAI сделает начисто, они уже объявлены. Но как вы определяете, что демократическая партия заявляет: «Когда мы будем у власти, мы сделаем начисто»? Но это язык худшем отрядов, они не знают, что это было, но я помню это. Это язык, на котором [фашистов] пришел к власти.
Индро Монтанелли
Кеша однажды наткнулся где-то на четверостишие, где была описана вся его сокровенная технология:
В тот день всю тебя от гребенок до ног,
как трагик в провинции драму шекспирову,
носил я с собою и знал назубок,
шатался по городу и репетировал... Непонятно даже, как это Пастернак мог сочинить такое в дотехнологическую эпоху... Провидец.
Борис Леонидович Пастернак
Борьба против психологизма вполне правомерна, психологизм есть смерть философии. Человек не есть психологическая предпосылка философского познания, он ― предпосылка вселенская, онтологическая, космическая. Источником философского познания могут быть лишь космические, универсальные состояния человека, а не психологические, индивидуальные его состояния. «Человек ― мерило вещей», ― учил Протагор, и это стало источником релятивизма, скептицизма и позитивизма. Отъединенный от космоса, замкнутый в себе, потерявший связь с абсолютным бытием, человек всего менее может быть мерилом вещей. Софисты, релятивисты, позитивисты не знают человека как микрокосма, как образа и подобия бытия абсолютного. У них человек понижен в ранге, деабсолютизирован, превращён в относительное состояние, в пучок ощущений, в каплю в море мировой необходимости, в песчинку песчаной пустыни бытия.
Протагор
Средства, которыми совершают переворот, не те, которыми его укрепляют. - Пётр I одновременно Робеспьер и Наполеон. (Воплощённая революция).
Высшая знать, если она не наследственная (на деле), является знатью пожизненной; средство окружить деспотизм преданными наёмниками и подавить всякое сопротивление и всякую независимость.
Наследственность высшей знати есть гарантия её независимости - противоположное неизбежно явится средством тирании, или скорее трусливого и дряблого деспотизма.
Александр Сергеевич Пушкин
Конечно, анархизм вечен как стремление людей к самоорганизации, солидарности, свободе, преодолению власти и отчуждения. Пока люди есть люди, все эти вещи вечны. (Мы говорили о киниках, даосах в древности как о первых анархистах и т. д.) Но как только мы переходим к конкретике анархизма – не к этим высоким и вечным идеалам, а как к детищу эпохи модерна, возникшему в конце ХIХ – в начале ХХ века, как к «-изму», если угодно, как к некой партийной «идеологии» – то он потерпел крах вместе с эпохой модерна. И держаться за него в прежнем виде – это уходить от реальности, не желать знать того, что происходит в мире, замыкаться в удобной субкультуре, фразе, истории, догме. Это надо прочувствовать, осознать и преодолеть. Я очень люблю Бакунина, с громадным уважением отношусь и к Кропоткину, и к Прудону, но мир очень изменился за это время. Усилия по осмыслению окружающего нас мира, по включению анархизма в широкий контекст культуры совершенно необходимы.
Пётр Владимирович Рябов
