Цитаты на тему «Идеи» - страница 8
Гуляли мы по высшей мерке,
Ничто нам было нипочем,
Взлетали в небо фейерверки,
Лилось шампанское ручьем.
Какое время было, блин!
Какие люди были, что ты!
О них не сложено былин,
Зато остались анекдоты.
Какой вокруг расцвел дизайн,
Какие оперы лабали,
Каких нам не открылось тайн,
Какие нам открылись дали.
Какие мощные умы
Торили путь каким идеям.
А что теперь имеем мы?
А ничего мы не имеем.
Игорь Иртеньев
С двадцати до тридцати - это то самое время, для которого природа тебя создала. Мы - молодые самцы, в крови играет тестостерон, мышцы упругие, голова набита идеями. Ходим пьяные от гормонов. Все это создает особое восприятие мира. Ты должен доказать природе, что ты ей нужен, а те, кто был до тебя, уже сделали свое дело, отслужили свое. Между двадцатью и тридцатью ты должен сделать все, что должен был сделать: завести детей, создать шедевры.
Андрей Сергеевич Кончаловский
Фраза «Я бы хотел быть автором этого сочинения» дорогого стоит – это, по сути, высшая профессиональная похвала, и у каждого композитора здесь свои интимные симпатии. Я, например, был бы горд, если бы мне в голову пришли идеи (говорю только об идеях, а не о конкретном воплощении) «Каталога птиц» Мессиана, «Гибели Титаника» Брайерса, Piano-phases Райха, «Дирижёра» Драшковича, «Слова» Вустина, «Хоральной прелюдии» Тарнопольского, «Музыки для фейерверка» Карманова...
Виктор Алексеевич Екимовский
У меня только один раз в жизни был выбор - в 1978 году, когда я понял свою полную бесполезность и ушёл из Дома моделей на Кузнецком мосту, вообще из моды. Потому что я делал коллекции, интересные, замечательные, но люди ничего этого не видели. Всё время конфликт был. Я не мог понять, почему люди не могут носить то, что мы делаем, а вместо этого такая унылая серая одежда вокруг. Сейчас уже могу объяснить. Просто не было необходимости людям дарить радость и индивидуальность. Пусть все будут серыми, никто не выделяется. Я вот выделился - в 65-м меня пригласили, и я сделал коллекцию для Америки. Ушла замечательно. После мне предложили создавать для них коллекцию идей, а они бы отшивали. Западные журналисты тогда статью написали: «Слава Зайцев - это русский Диор».
Тут же у нас появилась статья «60 Диоров». У нас личностей боялись. «Какая Америка? Заткните глотку этому Зайцеву!» - в ЦК партии сказали.
Вячеслав Михайлович Зайцев
Нынче в нашем бизнесе людям со свежими идеями слишком часто не дают ни малейшего шанса. Я думаю, что, будь Tetris показан продюсерам сегодня, то те бы ответили: "Иди переделывай. Мне нужно больше уровней, графику получше и кинематографические сценки. Да и лицензия какого-нибудь крутого фильма тоже не помешает, чтобы заинтересовать публику."
Сатору Ивата
Высокое административное положение Т. Д. Лысенко, его нетерпимость, малая культурность приводят к своеобразному внедрению его, для подавляющего большинства знающих эту область, весьма сомнительных идей, близких к уже изжитым наукой (ламаркизм). Пользуясь своим положением, т. Лысенко фактически начал расправу со своими идейными противниками.
Трофим Денисович Лысенко
Мало кто задумывался и над тем, что море, вода подарили людям понятие волны. Волна, накатывающаяся век за веком на берега, колеблющая корабли, натолкнула на одну из основных идей сегодняшней физики – о волновой теории света, волновой сущности вещества. Волна подарила и ритм. В основе музыки, может быть, лежит ритм волн и ритм движения светил по небесам. Потому музыка и проникает в глубины мировой гармонии дальше других искусств. Сам звук тоже имеет волновую природу. Медленный накат волны на отмель, вальс и ритм биения человеческого сердца чрезвычайно близки. Потому вальс невредимым пройдёт сквозь джазы.
Виктор Викторович Конецкий
Забегая вперед, скажу об одной из основных идей развития "Спартака", хотя многие к ней и относятся скептически. Рассчитываю, что через два-три года мы выпустим акции "Спартака" в открытую продажу на Московской межбанковской валютной бирже. А сам клуб будет иметь реальную стоимость - как "Рома" или "МЮ".
"Спартак" станет в какой-то степени публичной компанией. Но чтобы это сделать, необходимо открыть все трансферы, расходы, бюджет. К этому мы и двигаемся - например, начиная с нового года всех игроков будем страховать. Зарплаты у них высокие - потому без подобных страховок не обойтись. А для этого нужно все до копейки показывать страховщикам.
Леонид Арнольдович Федун
Я нисколько не обвиняю Пушкина в том, что он не был проникнут теми идеями, которые в его время не существовали или не могли быть ему доступны. Я задам себе и решу только один вопрос: следует ли нам читать Пушкина в настоящую минуту или же мы можем поставить его на полку, подобно тому, как мы уже это сделали с Ломоносовым, Державиным, Карамзиным и Жуковским?
Дмитрий Иванович Писарев
не читал. На самом деле сценарий очень мало напоминает книгу с точки зрения основных идей. Роман Дика очень сложен, очень «завёрнут». Чудесный роман, который совершенно невозможно перенести на экран в том виде, в котором он написан. Это очень сложная и очень особенная литература. Я думаю, что сценарий очень сложно сравнивать с книгой в этом смысле. Сценарий всегда проще.
Ридли Скотт
Уже тогда (в 90-х - начале 2000-х) стало ясно, что чем больше мы отступаем и оправдываемся, тем больше наши оппоненты наглеют и ведут себя всё более цинично и агрессивно.
Несмотря на нашу беспрецедентную открытость тогда, готовность к сотрудничеству по самым, казалось бы, острым вопросам, несмотря на то, что мы рассматривали – и все вы об этом знаете и помните – наших вчерашних противников как близких друзей и почти союзников, поддержка сепаратизма в России «из-за бугра»: и информационная, и политическая, и финансовая, и по линии спецслужб - была абсолютно очевидной и не оставляла сомнений в том, что нас с удовольствием пустили бы по югославскому сценарию распада и расчленения. Со всеми трагическими вытекающими отсюда последствиями для народов России.
Не вышло. Мы не позволили.
Так же, как не вышло у Гитлера, который со своими человеконенавистническими идеями собирался уничтожить Россию и отбросить нас за Урал. Надо бы всем помнить, чем это заканчивается.
Владимир Владимирович Путин
Книгу два года не печатали, ее не печатали до перестройки. До Горбачева. «После вашей книги никто не пойдет воевать, – учил меня цензор. – Ваша война страшная. Почему у вас нет героев?» Героев я не искала. Я писала историю через рассказ никем не замеченного ее свидетеля и участника. Его никто никогда не расспрашивал. Что думают люди, просто люди о великих идеях мы не знаем. Сразу после войны человек бы рассказал одну войну, через десятки лет другую, конечно, у него что-то меняется, потому что он складывает в воспоминания всю свою жизнь. Всего себя. То, как он жил эти годы, что читал, видел, кого встретил. Во что верит. Наконец, счастлив он или не счастлив. Документы – живые существа, они меняются вместе с нами ...
Светлана Александровна Алексиевич
С другой стороны, члены Фронта, по всей видимости, воспринимали специфически северо-корейскую идеологию чучхе не как самостоятельную версию социализма (на самом деле, чучхе скорее является вариантом «крестьянского социализма»), а как приложение советского «марксизма-ленинизма» - которому они, в целом, были идейно лояльны - к корейским реалиям. Следственные органы Южной Кореи старались, во время суда над членами Фронта, представить их убеждёнными чучхеистами, но, судя по рассказам бывших членов Фронта, их идеология, при всём позитивном отношении к идеям чучхе - настолько, насколько с ними можно было вообще ознакомиться в условиях информационной блокады - носила скорее обще-левый характер, с большевизмом как основной теоретико-практической моделью. Революция 1917 г., вместе с Кубинской революцией, была для членов Фронта базовым ориентиром; её опыт следовало творчески приспособить к южнокорейским реалиям.
Владимир Михайлович Тихонов
До сих пор историки и писатели изображали прогресс человечества как совокупный результат внутренней эволюции идей и внешнего вмешательства счастливых случайностей, оказавших воздействие на чувства, страсти и коллективные материальные интересы людей. Последнее развитие событий в длинном ряде веков являлось как бы результатом особого рода фатализма.
Марселен Бертло
