Цитаты на тему «Благородный» - страница 8
Почти у всех русских женщин одна мечта: я принцесса, ищу принца.
Проблема в том, что девочек у нас воспитывают принцессами, но ни одна
женщина не воспитывает своего сына принцем. А ведь принц - не тот
человек, который будет фарфоровый пальчик отставлять, когда чай пьёт.
Это значит, что он на лошади умеет скакать, он благороден, честен,
начитан и широк душой. А таких у нас отстреливали ещё в начале прошлого
века, и новых никто не воспитал. Посему принцесс много остается
бесхозных. Это беда.
Александр Георгиевич Васильев
Верной жене не нужно быть ни мечтой поэта, ни красивой картинкой, ни эфемерным созданием, до которого страшно дотронуться, а нужно быть здоровой, сильной, практичной, трудолюбивой женщиной, способной выполнять семейные обязанности, и отмеченной всё-таки той красотой, которую даёт душе высокая и благородная цель.
Александра Фёдоровна Романова
«Полтава» вообще менее нравится, чем другие поэмы Пушкина: её критикуют вкривь и вкось. Странно! «Полтава», независимо от настоящего её достоинства, кажется, имеет то, что доставляет успех: почтенный титул, занимательность содержания, новость и надобность предмета. Я, право, уже не знаю, чего надобно нашей публике? Кажется, Выжигиных! Знаете ли вы, что разошлось 2000 экз. этой глупости? Публика либо вовсе одуреет, либо решительно очнётся и спросит с благородным негодованием: за кого меня принимают?
Евгений Абрамович Баратынский
...Всякий благородный поступок, каждая высокая мысль, каждое нежное ощущение и все, что выходит из обыкновенного ряда наших обыкновенных действий, есть поэзия. Все, что может трогать сердце, наполнять и возвышать душу, есть поэзия. Любовь, гнев, ненависть суть страсти, и ежели стихи заставляют трепетать ту струну нашего сердца, которую сочинитель намеревается тронуть, в таком случае каков бы ни был наружный вид стихов, они – поэзия.
Николай Александрович Бестужев
... насколько же трогательней эта опочивальня целого столетия, это последнее пристанище замечательного поколения! Вот они лежат перед вами в темно-коричневых простых гробах, без мишурного блеска, без позументов. Их скромным заслугам, их непритязательным добродетелям, их превосходному нраву не воздаётся хвала на мраморных досках, но какой же человек, ежели он хоть мало-мальски чувствителен, не умилится, когда старый сторож погребка - этот служитель здешних катакомб, этот кистер подземной церкви - поставит свечи на гробы, когда осветятся благородные имена великих усопших. Подобно властителям царств, они не нуждаются в перечислении титулов и фамилий; их имена просто написаны крупными буквами на их гробницах. Кто не умилится, услышав: здесь покоится благородный Ниренштейнец, 1718 года рождения, здесь.
Вильгельм Гауф
Грин был суровый сказочник и поэт морских лагун и портов. Его рассказы вызывают лёгкое головокружение, как запах раздавленных цветов и свежие, печальные ветры.
Грин провёл почти всю жизнь в ночлежных домах, в грошовом и непосильном труде . Он был матросом, грузчиком, нищим, банщиком, золотоискателем, но прежде всего - неудачником.
Взгляд его остался наивен и чист, как у мечтательного мальчика. Он не замечал окружающего и жил на облачных, весёлых берегах.
Только в последние годы перед смертью в словах и рассказах Грина появились первые намеки на приближение его к нашей действительности.
Романтика Грина была проста, весела, блестяща. Она возбуждала в людях желание разнообразной жизни, полной риска и «чувства высокого», жизни, свойственной исследователям, мореплавателям и путешественникам. Она вызывала упрямую потребность увидеть и узнать весь земной шар, а это желание было благородным и прекрасным.
Александр Грин