Цитаты на тему «Лес» - страница 7
Посмотрите, в каком мире мы живём. Точнее, во что мы этот мир превращаем. Вырубаем леса, осушаем реки и озера, выкачиваем нефть, строим заводы и фабрики, атомные станции... «Человек - венец творения господа»?! Да любая плешивая крыса на наших помойках более совершенна, чем мы. У неё хотя бы нет тяги к саморазрушению, она живёт в гармонии с окружающим миром, в каких бы условиях не оказалась. А мы? Язва на теле планеты. Паразиты, от которых давно пора избавиться.
Джордж Карлин
Щедрость - это дерево, что в саду человечества цветет, или, вернее, с этого дерева полезный плод. Оно - волнующееся море края людского или даже драгоценный жемчуг дна морского. Человек без щедрости - это не несущие дождь весенние тучи, это татарский мускус непахучий. Если дерево бесплодно - это лес дровяной, недождевая туча - это просто дым.
Алишер Навои
Анжелика дышала полной грудью. Внизу стеной стоял лес. Сосны, голубые кедры, нахохлившиеся ели - всё это мрачное воинство отсюда, сверху, выглядело ковром, сотканным из букетов, гирлянд и причудливых завитков, где перемежались нежные и тёмные тона изумрудной и голубовато-серой зелени. Тропинка снова стала каменистой, и по ней звонко зацокали копыта. Анжелика ослабила поводья и чуть раздвинула колени, сжимавшие бока лошади. И неотступная мысль снова закружилась, подхваченная на этот раз благословенным дуновением ветерка. «Наконец-то мы вместе... Но ведь и в самом деле мы вместе!».
Анн и Серж Голон
С утра лил дождь. Дул сильный ветер. Высокие сосны раскачивались во все стороны, стукаясь сухими ветками. В лесу было сумрачно. Холодная вода стояла в траве по щиколотку. Женю и Павлика не пустили гулять. Они целый день сидели в комнате и скучали. Вдруг слышат: гуль-гуль-гуль. Дети высунулись в окно, посмотрели вверх и увидели под застрехой голубка. Как видно, он отстал от своей стаи, заблудился в лесу, вымок и спрятался от непогоды под застреху. Это был очень красивый голубок, весь белый, в пуховых штанишках, с розовыми глазами. Он ходил взад-вперед по выступу дома, проворно вертел головкой, чистил клювом мокрые перышки и сам с собой разговаривал: ― Гуль-гуль-гуль. Женя и Павлик очень обрадовались и стали кричать голубку: ― Здравствуй, гуленька! Бедненький гуленька! Иди к нам в комнату, гуленька!
Валентин Петрович Катаев
Жизнь ушла из этих вяло
Свесившихся рук,
Не согнуть уж, как бывало,
Им упругий лук.
Он ушёл для лучшей доли
В край бесснежный тот,
Где маис на тучном поле
Сам собой растёт.
Где леса богаты дичью,
Реки рыб полны,
С каждой ветки песни птичьи
Звонкие слышны.
Духи с ним пируют вместе
В солнечной дали...
Фридрих Шиллер
Путь наш пролегает лесом по-над ручьём, мимо бесконечных свалок, оврагов, превращенных в помойки, неопрятных следов летних пикников. Господи, как засрали твой мир! Как загадили чистоту под деревьями! И горестно-смешно выглядел лесник, озабоченно помечавший сухостой для санитарной порубки.
Говночист военного городка крикнул из своей говенной будки жене, возящейся у плиты в фанерной кухоньке: ― Скоро обедать будем? Больно вкусно пахнет!
Юрий Маркович Нагибин
Лес поредел. В лицо дохнуло сыростью, и мы подъехали к чёрной корчме. Она стояла на самом берегу Брагинки, под ивами. Позади корчмы берег зарос крапивой и высокими зонтичными цветами болиголова. Из этих пахучих зарослей слышался тревожный писк ― там, очевидно, прятались испуганные грозой цыплята. На кривое крылечко вышел пожилой тучный еврей ― хозяин корчмы Лейзер. Он был в сапогах.
Константин Георгиевич Паустовский
На рассвете дня и на рассвете года всё равно: опушка леса является убежищем жизни. Солнце встаёт, и куда только ни попадёт луч, ― везде всё просыпается, а там внизу, в тёмных глубоких овражных местах, наверное, спят часов до семи. У края опушки лён с вершок ростом и во льну ― хвощ. Что это за диво восточное ― хвощ-минарет, в росе, в лучах восходящего солнца! Когда обсохли хвощи, стрекозы стали сторожкими и особенно тени боятся...
Михаил Михайлович Пришвин
Как-то из одной дальней поездки, а была эта поездка в жаркую Африку, я привез кокосовый орех. Желтый, лохматый, теплый. Привез и положил на книжную полку. И только я его положил, как в комнате сразу запахло африканской сухой травой, сырым лесом и еще каким-то слабым звериным запахом.
Но случилось так, что однажды орех упал и разбился. Я не стал выбрасывать осколки, а бережно подобрал их и положил на ту же полку. И слабый запах остался. Он до сих пор со мной. Я часто беру эти скорлупки, подношу их к лицу, втягиваю слабые полузабытые запахи и вспоминаю все, что видел в далеком теплом краю...
Святослав Владимирович Сахарнов
