Цитаты на тему «Природа» - страница 39
122. Эта закалка-тренировка дух есть святой. Я с нею встретился в природе, не так я проходил для этого всего пятьдесят лет. Я продумал да проделал, где я должен умереть 1000 раз. А я жил, я живу, и буду жить через наш источник, через такую вот жизнь, которую я нашел, ею окружил себя. Она - мой милый друг в этом, вечно живущий, никогда не умирающий. Я ее люблю, обнимаю, целую, как человека такого, как я есть на белом свете. Эволюция - сознательное терпение. Мне ведь холодно, но я терплю в этом сознательно. Любовь моя сохраняет себя в жизни моей. Я один такой. Хочу, чтобы молодежь была такой, как наша закалка-тренировка.
Иванов, Порфирий Корнеевич
103. Человек должен родиться на бугре, чистой атмосферной системе. Дитя, по идее Паршека, вновь рожденный человек, он на руках у людей должен воспитываться. Никакой ему не надо техники, не надо ему никакого искусства с химией. Ему надо люди естественного характера, ему никакого дела. Надо научиться встречать естество, чтобы живые люди. Этот человек буду я. Мне нужно здоровый человек, он должен сделаться в природе таким легким человеком, которого поднимет живого, подготовленного в природе, воздухом. Человека к этому всему ведет в природе Паршек. Он сейчас не в силах сам это сделать, у него состояние, он болен.
Иванов, Порфирий Корнеевич
Как бы там ни было, но после долгого изучения самого себя я установил глубокую двуликость человеческой природы. Порывшись в своей памяти, я понял тогда, что скромность помогла мне блистать, смирение - побеждать, а благородство - угнетать. Я вёл войну мирными средствами и, выказывая бескорыстие, добивался всего, чего мне хотелось. Я, например, никогда не жаловался, что меня не поздравили с днем рождения, позабыли эту знаменательную дату; знакомые удивлялись моей скромности и почти восхищались ею. Но истинная её причина была скрыта от них: я хотел, чтобы обо мне позабыли. Хотел почувствовать себя обиженным и пожалеть себя. За несколько дней до пресловутой даты, которую я, конечно, прекрасно помнил, я уже был настороже, старался не допустить ничего такого, что могло бы напомнить о ней людям, на забывчивость которых я рассчитывал (я даже вознамерился однажды подделать календарь, висевший в коридоре). Доказав себе своё одиночество, я мог предаться сладостной, мужественной печали.
Альбер Камю
Для самой же войны не нужно особых побудительных причин: она привита, по-видимому, человеческой природе и считается даже чем-то благородным, к чему человека побуждает честолюбие, а не жажда выгоды; это ведет к тому, что военная доблесть рассматривается как имеющая большую непосредственную ценность (у американских дикарей, равно как у европейских во времена рыцарства) не только во время войны (что справедливо), но также в качестве причины войны, и часто война начинается только для того, чтобы выказать эту доблесть; стало быть, в самой войне усматривается внутреннее достоинство, так что даже философы восхваляют войну как нечто облагораживающее род человеческий, забыв известное изречение грека: «Война дурна тем, что больше создает злых людей, чем уничтожает их».
Иммануил Кант