Цитаты на тему «Явление» - страница 7
Из всех европейских наций русская сформировалась на самой обширной территории, притом с суровым климатом. Этот выносливый народ получил от судьбы награду- способности, сила которых, мне кажется, в том, что русские всегда стремятся найти корень вещей, добраться до основных причин всякого явления.
Иван Антонович Ефремов
Прошли те времена, когда люди воодушевлялись отвлеченными и мистическими вещами: безжалостный реальный мир с железным посохом в руке требует справедливой дани. Человечество связано с земным шаром: опыт научил его только на земле находить источники своего счастья и своих бедствий. Ясно, что не наше дело объяснять естественное явление басней; наоборот, для нас истинным является естественное явление, ставшее легендой, - освободить его от волшебных покровов и «во имя благоденствия народа» объяснить законами природы.
Микаэл Налбандян
Липавский ввел термин: иероглиф. Иероглиф - некоторое материальное явление, которое я непосредственно ощущаю, чувствую, воспринимаю и которое говорит мне больше того, что им непосредственно выражается. Иероглиф двузначен, он имеет собственное и несобственное значение. Собственное значение иероглифа - его определение как материального явления - физического, биологического, психофизио-логического. Его несобственное значение не может быть определено точно и однозначно, его можно передать метафорически, поэтически, иногда соединением логически несовместных понятий, то есть антиномией, противоречием, бессмыслицей. Приведу некоторые примеры иероглифов, как их понимал Липавский.
Листопад: его собственное значение биологическое; несобственное - ощущения, чувства, мысли, вызываемые в нас, когда мы его наблюдаем: жизнь - смерть, смена человеческих поколений, исторические периоды.
Огонь: ощущение - видение - наблюдение огня.
Леонид Савельевич Липавский
Околдованный чарами солнечного бога, человек видит в жизни радость, гармонию, красоту, не чувствует окружающих бездн и ужасов. Страдание индивидуума Аполлон побеждает светозарным прославлением вечности явления. Скорбь вылыгается из черт природы. Охваченный аполлоновскою иллюзией, человек слеп к скорби и страданию вселенной. И вот в это царство душевной гармонии и светлой жизнерадостности вдруг врывается новый, неведомый гомеровскому человеку бог ― варварский, дикий Дионис. Буйным исступлением зажигает он уравновешенные души и во главе неистовствующих, экстатических толп совершает своё победное шествие по всей Греции.
Викентий Викентьевич Вересаев
На самом деле Бахчанян работает в жанре, который можно назвать просто «бахчанян».
Как ни странно, гротескный мир бахчаняновских острот часто куда более похож на реальность, чем самое старательное её копирование. Какой-нибудь каламбур, построенный на незатейливом звуковом сходстве, вдруг открывает бездну смысла. А всё потому, что Бахчанян точно называет явление, присваивает ему меткую этикетку.
Далеко не всегда она справедлива. Часто, как положено гротеску, это одна, причём обратная, сторона медали. С его остротами всегда можно спорить, но, услышав их, невозможно не улыбнуться.
Святого у него действительно немного. Кроме того, он обладает одним крупным недостатком - говорит, что думает. И по ту, и по эту сторону границы. Людей, страдающих таким недугом, любое общество считает лишними. Впрочем, сам Бахчанян полагает, что лишний человек - это звучит гордо.
Александр Александрович Генис
- Вы должны их очаровать, покорить... Народ ожидает явления. Надо ему его дать. Дама Серебряного Озера... Образ из легенды... Вы первая сойдёте на землю, одна, притягивая к себе все взгляды. Таким образом, ступив на берег, вы предстанете перед народом одна, и, видя вашу сияющую красоту, они застынут от изумления. Вы воспользуетесь этим, чтобы поставить вашу очаровательную ножку на берег Квебека подобно богине, вернувшейся из Цитеры.
- А Вы, что в это время будете делать Вы?
- Я! В это время я... я околдую город!
Анн и Серж Голон
Я знавал одного архитектора, который установил такую мощную подпору под одну сторону здания, находящуюся под угрозой разрушения, что здание обвалилось с другой стороны. Почти такое же явление наблюдается в морали. Люди не довольствуются выявлением преимуществ добродетели и честности, они пренебрегают этими опорами и добавляют к ним другие, чем создают опасность разрушения здания. Ожидаемые воздаяния так восхваляли, что у людей не осталось других причин быть добродетельными.
Дени Дидро
В нас под кровлею отеческой
Не запало ни одно
Жизни чистой, человеческой
Плодотворное зерно.
Будь счастливей! Силу новую
Благородных юных дней
В форму старую, готовую
Необдуманно не лей!
Жизни вольным впечатлениям
Душу вольную отдай,
Человеческим стремлениям
В ней проснуться не мешай.
С ними ты рожден природою -
Возлелей их, сохрани!
Братством, Равенством, Свободою
Называются они.
Возлюби их! на служение
Им отдайся до конца!
Нет прекрасней назначения,
Лучезарней нет венца.
Будешь редкое явление,
Чудо родины своей;
Не холопское терпение
Принесёшь ты в жертву ей:
Необузданную, дикую
К угнетателям вражду
И доверенность великую
К бескорыстному труду.
С этой ненавистью правою,
С этой верою святой
Над неправдою лукавою
Грянешь божьею грозой...
Николай Алексеевич Некрасов
Кроме того, будучи в основной «головной», модернистская музыка – это чаще всего музыка уродливая. А музыка, я настаиваю на этом, несмотря ни на что, должна быть прекрасной. Не понимаю аргументации композиторов, пытающихся убедить меня в том, что музыка нашего времени должна быть уродливой, как выражение нашего уродливого века. Для чего выражать уродливые явления века? И что останется музыке, если лишить её красоты? Какую роль тогда должно выполнять искусство? Нет. Теории могут быть очень красивыми. Но художник должен сочинять музыку не по теориям. Он должен ощущать музыкально прекрасное в своём сердце, он должен глубоко прочувствовать то, что он сочиняет.
Морис Равель
