Цитаты на тему «Мое» - страница 31
Я, к своему стыду, типичный постсоветский верующий - посты соблюдаю, на церкви крещусь, но в церкви бываю достаточно редко. Когда мои друзья, подсмеивающиеся над моим очередным «мне овощной салат - сейчас пост», пытаются меня «потроллить» и требуют, чтобы я объяснил, чему именно посвящен тот или иной пост, то они достаточно быстро ставят меня в тупик и дразнят «липовым православным, не знакомым с матчастью».
Алексей Анатольевич Навальный
Я думаю, что план был довольно простой и, действительно, цепь счастливых случайностей привела к тому, к чему она привела. Ну, хорошо, ну помер бы я в самолете. И забрали бы потом мое тело в Москве, или в Омске, или в Томске, или я не знаю где, на экспертизу на несколько дней. Была бы ужасно подозрительная смерть. В «Медиазоне» писали бы: подозрительная смерть, эксперты считают, что смерть подозрительная. Но им ответил бы доктор Мясников, что Навального доконал самогон в Кафтанчиково. Или что-то еще. В конце концов, человеку за 40, он живет в стрессе. Ну, подозрительная смерть, ну, бывает, умирают же люди в 40 лет. И шло бы это через запятую: Немцова убили, скорее всего, и Навального убили. А может, не убили, за руку никого не поймали. И все, план удался. И никакой реакции бы не было. Было бы заявление: мы требуем расследовать подозрительную смерть Алексея Навального. Ну иди, расследуй, чего. Иди, выкапывай. Проводи экспертизу. Там уже ничего не осталось.
Алексей Анатольевич Навальный
Его мания величия обнаруживается только в исключительных случаях в самомнении, чудовищном, но всё же ещё понятном. По большей части к ней примешивается сильная доза мистицизма и веры в свою сверхъестественность. Простым самомнением можно признавать, когда он, например, говорит: «Что касается моего Заратустры, то я не допускаю, чтобы его понял тот, кто не чувствовал себя когда-нибудь уязвлённым каждым его словом и кто им когда-либо не восторгался: только тогда человек может пользоваться привилегией благоговейно приобщиться к халкионской стихии, которой порождён этот труд, к его солнечной ясности, шири, дали и определённости».
Макс Нордау
Ты открой глаза, мы с тобой совсем друг на друга не похожи.
Я мечтаю жить без забот, а ты думаешь: "Это невозможно".
Но, мы день и ночь вдвоем. Слышишь? Мы поем, когда мы рядом.
Это солнце - для тебя, а мне - подмигивает луна.
Мир, в котором я могу оживить, все, что для тебя осталось сказкой.
Дай свою ладонь. Пойдем со мной, и тебе все сразу станет ясно.
Ведь мы день и ночь вдвоем. Слышишь? Мы вдвоем, когда мы рядом.
Это солнце - для тебя, а мне - подмигивает луна.
Припев:
Это Новый год! Эта новая попытка счастье принесет,
В новый мир окно открыто. Нам грустить нельзя!
Сказка вдруг закончилась, но сбылась твоя мечта -
И теперь ты веришь в чудеса.
Пусть нам говорят, что это сон, но может стать легко он явью.
Там моя любовь, мое тепло, и снежинки на ладонях тают.
А мы день и ночь вдвоем. Слышишь? Мы поем, когда мы рядом.
Эта песня - для тебя, а мне - подмигивает луна.
Нюша
И в жизни, и в творчестве я остаюсь учеником профессора Ватанабэ. Он оказал на меня решающее влияние в двух смыслах. Во-первых, речь идет о моём методе сочинения романов. По его переводу Рабле я понял тот принцип, который Михаил Бахтин называет образной системой гротескного реализма, или смеховой народной культурой, то есть важность материальных и физических начал, соотношение между космосом, социумом и физическим миром, тесная соотнесенность смерти и устремленности к новому рождению, смех, который ниспровергает любую иерархичность.
Кэндзабуро Оэ
Мое мальчишеское сердце разрывалось, пока шла война: я мечтал попасть на фронт, чтобы погибнуть, сражаясь за тэнно, и в то же время боялся, что так оно и может случиться. Нетерпение, которое я испытывал при мысли, что опоздаю и война может кончиться без меня, и тайная надежда, что по возрасту я не успею попасть на фронт, привели к ужасному раздвоению чувств.
Кэндзабуро Оэ