Цитаты на тему «Фраза» - страница 6
В составе большого экипажа существенно не только что сказать своим подчинённым, но и как сказать.
Кое в чем я сознательно нарушал узаконенные формулировки внутрисамолетных переговоров.
Так, вместо высокопарного «Экипаж, взлетаю!», я, как, впрочем, и большинство моих коллег, перед началом разбега почти всегда говорил: «Поехали!»
Это стало в авиации общепринятым. Хотя некоторые наиболее последовательные сторонники уставной терминологии, бывало, упрекали меня за подобную, как им казалось, профанацию высокой терминологии нашего благородного ремесла.
- Что значит «поехали»? Ты что, извозчик или вагоновожатый? И вообще, вечно у тебя какие-нибудь отсебятины! Вчера опять в кепке летал. Черт знает что!
...
Неприязнь к шикарной фразе - «Экипаж, взлетаю!» - я почувствовал с тех пор, как однажды услыхал её из уст лётчика, который работал только на легкомоторных самолётах и перед взлётом гордо изрекал её, адресуясь к «экипажу» в составе... одного человека.
Марк Лазаревич Галлай
Фраза «Я бы хотел быть автором этого сочинения» дорогого стоит – это, по сути, высшая профессиональная похвала, и у каждого композитора здесь свои интимные симпатии. Я, например, был бы горд, если бы мне в голову пришли идеи (говорю только об идеях, а не о конкретном воплощении) «Каталога птиц» Мессиана, «Гибели Титаника» Брайерса, Piano-phases Райха, «Дирижёра» Драшковича, «Слова» Вустина, «Хоральной прелюдии» Тарнопольского, «Музыки для фейерверка» Карманова...
Виктор Алексеевич Екимовский
Блок и Гумилев ушли из жизни, разделенные взаимным непониманием. Блок считал поэзию Гумилева искусственной, теорию акмеизма ложной, дорогую Гумилеву работу с молодыми поэтами в литературных студиях вредной. Гумилев, как поэт и человек, вызывал в Блоке отталкивание, глухое раздражение. Гумилев особенно осуждал Блока за «Двенадцать». Помню фразу, сказанную Гумилевым незадолго до их общей смерти, помню и холодное, жестокое выражение его лица, когда он убежденно говорил: «Он (т.е. Блок), написав «Двенадцать», вторично распял Христа и еще раз расстрелял Государя». Я возразил, что, независимо от содержания, «Двенадцать», как стихи, близки к гениальности. ― «Тем хуже, если гениальны».
Георгий Владимирович Иванов
Образованный человек все переносит легче. Вот, например, полковник Лоуренс. Войди он сейчас в трамвай, непременно пристал бы к нему с расспросами. Люблю побеседовать с образованными людьми. Надо думать, милостивый государь, те юноши были студентами. Студентами, весьма преуспевшими в науках. Мы вместе ждали трамвая, и я слышал их разговоры. Они говорили о некоем полковнике Лоуренсе и о его приключениях в Аравийской пустыне. ... Целые страницы из книги этого полковника читали наизусть. Одна фраза мне особенно понравилась, прекрасная фраза о зное, которым встретила полковника Аравийская пустыня. Зной ударил его по темени, ударил его, как сабля... Ужасный аравийский зной ударил его, как сабля, и он потерял дар речи.
Томас Эдвард Лоуренс
- По-моему, дело не столько во фразе, сколько в том, как ее произнести. Одну и ту же фразу можно произнести с разным эффектом. Мы не хотели, чтобы парни посмотрели наш фильм и подумали, что так и надо поступать – ведь наши герои в фильме не преуспели.
- В фильме есть отличная сцена, где вы, не зная, что хозяева дома вас видят на камере, говорите о них ужасные гадости. А с вами такое когда-нибудь бывало, когда вы говорили то, чего не следовало?
Оуэн Уилсон
Вообще-то я совсем не люблю подыхать в актёре, или в драматурге, или ещё в ком-либо, и фразу Немировича я невзлюбил сразу же и не люблю её до сих пор, потому что люблю жить в актёре, в драматурге, в художнике, в композиторе, и в любом, кто принимает участие в создании спектакля... Жить, но не умирать!!! Но!!!... Но... Но всё дело в том, что жить надо в другом так, чтобы этот другой не подыхал, а жил, расцветал, да так, как никогда бы не жил и не расцветал, если бы в нём не жил я!!!
Фирс Ефимович Шишигин
Но поставьте только раз этот вопрос: «А почему нельзя?» - и аксиомы рухнут. Ошибочно думать, будто аксиома есть очевидность, которую «не стоит» доказывать, до того она всем ясна: нет, друг мой, аксиомой называется такое положение, которое немыслимо доказать; немыслимо, даже если бы весь мир взбунтовался и потребовал: докажи! И как только вопрос этот поставлен - кончено. Эта коротенькая фраза - всё равно что разрыв-трава: все запертые двери перед нею разлетаются вдребезги; нет больше «нельзя», всё «можно»; не только правила условной морали, вроде «не украдь» или «не лги», но даже самые безотчётные, самые подкожные (как в этом деле) реакции человеческой натуры - стыд, физическая брезгливость, голос крови - всё рассыпается прахом.
Владимир Евгеньевич Жаботинский
Искусство отражает мир. Это верно, но отражение это особое. В искусстве получается только то, что выстрадано. Состроить ничего нельзя, боюсь, что нельзя и выстроить. Глубиной на экране обладает только то, что было выстрадано художником, состроенное распадается, как карточный домик. Надо выстрадать, а это подразумевает прежде всего способность художника к огромной силе отклика.
Король Лир у Шекспира говорит: «Я ранен в мозг».
Так называемый «творческий процесс», может быть, лучше всего объясняет эта фраза.
Григорий Михайлович Козинцев
Однажды мы выступала в кафе «Спорт» на территории «Лужников». На концерт пришла Алла Пугачёва, тогда, в 1980-ом, мы и познакомились ближе. Пугачева послушала весь концерт, потом мы сели за один стол, и она сказала: «Ребята, как человек, который достаточно много прошел в жизни и достаточно хорошо знает музыкальный мир, я хочу вам сказать: если вы не разругаетесь, вы будете самой известной группой в Советском Союзе». Я эту фразу запомнил и теперь, если возникают конфликтные ситуации с последующими не очень радостными перспективами, я тут же вспоминаю ее и стараюсь свести на нет все возникающие трения, хотя уже и Советского Союза даже нет...
Александр Викторович Кутиков
- К знакомцам я не хожу в гости, - отвечал он холодно . И эти слова произнёс он таким грубым, таким хриплым, пещерным голосом, что насквозь пронзил им бедную девушку. - Моя фамилия вор, а мой чин разбойник, - примолвил он и улыбнулся, нежно глядя ей в глаза; но улыбка среди его лица походила на отблеск плесени, плавающей по луже грязи, освещаемой луною. Это слог хороших повестей о разбойниках, и вы видите, что дело идёт не на шутку: после этой фразы должно ожидать всех ужасов. Дуня ощутила от неё (от улыбки, а не от фразы, а может, и от фразы) холодную дрожь во всех членах.
Осип Иванович Сенковский
Как иголкой, насквозь прокололо меня замечание Дальского. Я сразу понял всю фальшь моей интонации, покраснел от стыда, но в то же время обрадовался тому, что Дальский сказал слово, созвучное моему смутному настроению. Интонация, окраска слова - вот оно что! Значит, я прав, что недоволен своей «Блохой», и, значит, в правильности интонации, в окраске слова и фразы - вся сила пения.
Фёдор Иванович Шаляпин