Цитаты на тему «Работа» - страница 44

Её сила, чистота помыслов, требовательность к себе, объективность, неподкупность суждений - все эти качества редко совмещаются в одном человеке. Она в любой момент чувствовала, что служит обществу, и её большая скромность не оставляла места для самолюбования. Её постоянно угнетало чувство жестокости и несправедливости общества. Именно это придавало ей вид внешней строгости, так легко неправильно понимаемой теми, кто не был к ней близок, - странной строгости, не смягченной каким-либо искусственным усилием. Наиболее выдающийся подвиг всей её жизни - доказательство существования радиоактивных элементов и их получение - обязан своим осуществлением не только смелой интуиции, но и преданности делу, упорству в выполнении работы при самых невероятных трудностях, что не часто встречается в истории экспериментальной науки. Если бы европейские интеллигенты обладали даже небольшой частью силы характера мадам Кюри и её преданности делу, Европу ждало бы более блестящее будущее. Посмотрите цитату
Альберт Эйнштейн
Это трудная проблема - мамы и папы. К взрослым в послеоперационные палаты никого не пускают, чтобы «не заносили инфекцию», как мы, медики, говорим. А около детей сидят родители, хотя инфекция здесь еще страшнее. Это - уступка жалости. Нельзя, ну просто невозможно, отказать матери или отцу, когда их ребенок находится между жизнью и смертью. Некоторые, правда, помогают сестрам и няням: поднять, переложить, покормить. Персоналу работы хватает, и лишние руки всегда полезны. Но большей частью родители мешают. Ухаживать за больным нужно уметь. И нужны, кроме того, крепкие нервы. Или по крайней мере привычка. Попадаются истеричные и просто плохие люди. Им все кажется, что сестры и врачи недобросовестны, ленивы, жестоки. Чуть ли не одержимы желанием уморить их детей. Таких приходится выгонять, не обращая внимания на угрозы жаловаться. Впрочем, жалуются исключительно редко. Наверно, потом каждый все спокойно обдумает и устыдится. Слишком уж очевидна самоотверженная работа. Посмотрите цитату
Николай Михайлович Амосов
Труды М. А. Бабкина среди всех церковно-исторических и религиоведческих работ последнего времени имели, вероятно, наиболее впечатляющий «конфессиональный резонанс». Они буквально всколыхнули не только достаточно узкую прослойку церковных интеллектуалов, профессионально работающих в сфере гуманитарного знания, но и широкие круги православной общественности. Среди как сторонников, так и противников точки зрения исследователя оказались яркие, заметные проповедники и публицисты, в том числе, служители алтаря. [...] Работы М. А. Бабкина объективно взрывают ту картину трагической истории Русской Церкви XX века, что обрела в последние два десятилетия статус канонической. Они поднимают тему ответственности высшего духовенства Российской Православной Церкви за свержение монархии в России, за разрушение православного царства. Автор прямо говорит о духовном соперничестве Церкви и монархии в предреволюционные годы и даже ставит вопрос об участии высшего епископата в антимонархическом заговоре. Посмотрите цитату
Михаил Анатольевич Бабкин
Принято считать, что классический рефрен «ля-ля-ля», использующийся почти во всех эстрадных песнях, ведет свою родословную от аналогичного построения, впервые прозвучавшего в четвертом акте оперы Дж. Верди «Риголетто», а впоследствии развитого и закрепленного в «Хабанере» из оперы Ж. Бизе «Кармен». Но тщательное изучение архивных материалов опровергло это широко распространенное мнение. Как выяснилось, честь первого применения этой знаменитой поэтической формулы в профессиональном музыкальном искусстве принадлежит Людвигу ван Бетховену. Открываем старый номер газеты «Вечерняя Москва» от 11 апреля 1964 года. И в статье «Как создавался «Фиделио» «читаем: «Увлеченный работой композитор не заметил, как несколько гусениц... заползли на листки нотной бумаги. Развеселило это Бетховена до такой степени, что он ввел в «Фиделио» свое знаменитое «ля-ля-ля»...». Посмотрите цитату
Людвиг ван Бетховен
Сказки Андерсена [с 1840 г.] величиной с орех, но в них заключается целый мир. Теперь, после того как Андерсен, часто невольно, отходил от жанра романа, драмы, философского рассказа лишь для того, чтобы дать всем этим подавляемым росткам пробиться, как дубу сквозь утёс, на другом месте, теперь у него, боже помоги мне, и драма, и роман, и его философия наличествуют в сказке. То, что это больше не сказка, - само собой разумеется. Это нечто андерсеновское и совершенно не подходящее к литературной аптеке... это нечто, не имеющее границ ни сверху, ни снизу, следовательно, и по своей форме... Но вся эта стихийность и то, что все формы и весь мир трагического, комического, лирического, эпического, песни, проповеди, шутки, всё живое и безжизненное сливаются здесь воедино, как в раю, заставляют трепетать в ожидании его следующей работы. Посмотрите цитату
Бьёрнстьерне Бьёрнсон