Цитаты на тему «Перед» - страница 43
При обращении к теме «РПЦ и Февральская революция» историки оказываются перед серьёзным выбором. Он обусловлен определённым противоречием. С одной стороны, исторические документы говорят, что члены высшего органа управления РПЦ (Святейшего правительствующего синода) состава зимней сессии 1916/1917 гг. in corpore сыграли одну из важных ролей в свержении монархии в России. С другой – большинство членов того Cв. синода причислено к лику святых Архиерейскими соборами Русской православной церкви за рубежом (1981 г.) и Русской православной церкви (1989, 1992 и 2000 гг.). Соответственно, встаёт вопрос: чем руководствоваться при анализе действий соответствующих исторических личностей? Материалами Архиерейских соборов или историческими документами? церковно-иерархическим или научно-историческим подходом?..
Михаил Анатольевич Бабкин
Главный порок в сём прелестном послании есть слишком явное смешение древних обычаев миф[ологических] с обычаями жителя подмосковной деревни. Музы существа идеальные. Христианское воображение наше к ним привыкло, но норы и келии, где лары расставлены, слишком переносят нас в греч[ескую] хижину, где с неудовольствием находим стол с изорванным сукном и перед камином Суворовского солдата с двуструнной балалайкой. - Это всё друг другу слишком противоречит.
Константин Николаевич Батюшков
Нашу журналистику обыкновенно упрекают в бранчивом тоне, духе неуважения, неприличия и недружелюбия. Зато, посмотрите, какие умилительные, исторгающие слёзы восхищения примеры непамятозлобия, доброжелательства, дружбы! Не на нашей ли памяти и не перед нашими ли глазами один журнал превознёс до небес один драматический талант, поставил его наровне с Байроном, Гёте, Шекспиром; и потом, давно ли этот же самый драматический талант был осмеян, уничтожен, по поводу одной его драмы восточного содержания, тем же самым журналом? И что ж? Недавно, очень недавно, в этом самом журнале была помещена целая драма, столько же скучная, сколько и длинная, драма того же самого автора?..
Виссарион Григорьевич Белинский
... вспомнить, что говорилось о [Байроне] в Англии перед тем, как он в последний раз её покинул. Мне думается, он всё же не совсем понимает, какая зависть, какая неприязнь к нему двигали людьми, воспользовавшимися разрывом с леди Байрон в качестве предлога для бесконечных унижений, с какими они на него обрушились; храня неколебимое молчание относительно причин случившегося, леди Байрон лишь способствовала этой кампании. Байрон полагает, что оскорбления, коим он тогда подвергался - плод ложных моральных понятий, принятых в английском обществе, обличавшем его, не позаботясь о доказательствах, и вторгавшемся в домашние раздоры, которые не должны были обсуждаться даже близкими друзьями. Однако истинную причину следовало искать в той зависти, какую возбуждал его талант и тем более успех, этому гению сопутствовавший. В свете известны были примеры подобных же разрывов, когда никто не очернял ни супруга, ни супругу;..
Маргарита Блессингтон
Я был одним из первых, кто узнал о Чернобыле - за пределами России, конечно. Мы тогда записывали альбом в Швейцарии. Был приятный апрельский вечер, и все вывалили на лужайку перед студией. Перед нами были Альпы и озеро, и тут наш звукорежиссер, который остался в студии и слушал радио, закричал: «В России творится какой-то пи#$%ец!» Выяснилось, что он поймал какую-то швейцарскую радиостанцию, а те, в свою очередь, поймали какую-то норвежскую волну. Норвежцы пытались до кого-нибудь докричаться. Они рассказывали, что со стороны России движутся огромные облака, и это не просто дождевые тучи. Собственно, это было первое известие о Чернобыле. Я позвонил знакомому журналисту в Лондон, но он не слышал ни о чем подобном - Чернобыль попал в главные новости лишь через несколько часов. Я помню, что это было очень странное чувство: осознавать, что ты один из немногих, кто знает о том, какая угроза повисла над планетой.
Дэвид Боуи
Странный встречается народ среди художников. Публика читает юмориста и покатывается со смеху, а сам он угрюм и в жизни никогда не смеется. С самою искреннею ненавистью писатель громит мещанство, а сам не живет как мещанин только потому, что живет как владетельный принц. Смеясь, умиляясь, любя, ненавидя, художник в творчестве своем искренне и сильно переживает соответственные чувства. А в жизни проявляет их очень мало. И в творчестве его нет никакой фальши! Этим он в корне отличается от художников неискренних, приноравливающихся, чувствующих про себя одно, а выражающих другое. Таких художников читатель раскусывает скоро и не стоит перед их биографией в недоумении, как перед биографией, например, Некрасова, Достоевского или Гейне.
Викентий Викентьевич Вересаев
Заправлены в планшеты
Космические карты,
И штурман уточняет
В последний раз маршрут.
Давайте-ка, ребята,
Закурим перед стартом:
У нас ещё в запасе
Четырнадцать минут.
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперёд от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы.
Давно нас ожидают
Далёкие планеты,
Холодные планеты,
Безмолвные поля.
Но ни одна планета
Не ждёт нас так, как эта
Планета дорогая
По имени Земля.
Владимир Николаевич Войнович
Перед судом ума сколь, Каченовский! жалок
Талантов низкий враг, завистливый зоил.
Как оный вечный огнь при алтаре весталок,
Так втайне вечный яд, дар лютый адских сил,
В груди несчастного неугасимо тлеет.
На нём чужой успех, как ноша, тяготеет;
Счастливца свежий лавр - колючий терн ему;
Всегда он ближнего довольством недоволен
И, вольный мученик, чужим здоровьем болен.
Пусть сей оценщик слов и в азбуке знаток
Теребит труд ума с профессорских досок,
Как поседевшая в углах архивы пыльной
Мышь хартии грызёт со злостью щепетильной.
Пётр Андреевич Вяземский
... Сенковский покровительствовал этой молодой писательнице не из одного восхищения перед её талантом. Полемика её друзей и родственников, поднявшаяся в своё время вокруг статьи Старчевского «Роман одной забытой романистки», с совершенной несомненностью подтверждает наличие (по крайней мере, со стороны Сенковского) - не только литературных отношений.
Елена Андреевна Ган
К кладбищу ведёт длинная Расстанная улица. Небольшие дома по большей части заняты монументальными мастерскими; готовые мраморные и гранитные памятники глядят из окон; на них приготовлены места для надписей, а самих надписей ещё нет; смерть напишет их сегодня или завтра. В заборах - лавочки для продажи цветов и венков из мха и иммортелей; все заборы увешаны ими. Одна-две кухмистерские с большими залами для поминания усопших. Кладбищенская богадельня; ветхие старухи поглядывают из сада на прохожих, идущих к кладбищу и от него, ожидая, когда и им придётся отправиться туда же на покой. Два дома причта кладбищенской церкви на конце улицы, у самой площадки перед воротами. Густая зелень закрывает кладбище; церковь, маленькая, старинная, едва виднеется из неё. Недавно поставили в сторонке другую, большую. Старый сторож сидит на лавочке с трубкой и поплёвывает на мостовую. За воротами небольшой навес с прилавком; там сидит старушка из богадельни и принимает пожертвования.
Всеволод Михайлович Гаршин
... насколько же трогательней эта опочивальня целого столетия, это последнее пристанище замечательного поколения! Вот они лежат перед вами в темно-коричневых простых гробах, без мишурного блеска, без позументов. Их скромным заслугам, их непритязательным добродетелям, их превосходному нраву не воздаётся хвала на мраморных досках, но какой же человек, ежели он хоть мало-мальски чувствителен, не умилится, когда старый сторож погребка - этот служитель здешних катакомб, этот кистер подземной церкви - поставит свечи на гробы, когда осветятся благородные имена великих усопших. Подобно властителям царств, они не нуждаются в перечислении титулов и фамилий; их имена просто написаны крупными буквами на их гробницах. Кто не умилится, услышав: здесь покоится благородный Ниренштейнец, 1718 года рождения, здесь.
Вильгельм Гауф
- Вы должны их очаровать, покорить... Народ ожидает явления. Надо ему его дать. Дама Серебряного Озера... Образ из легенды... Вы первая сойдёте на землю, одна, притягивая к себе все взгляды. Таким образом, ступив на берег, вы предстанете перед народом одна, и, видя вашу сияющую красоту, они застынут от изумления. Вы воспользуетесь этим, чтобы поставить вашу очаровательную ножку на берег Квебека подобно богине, вернувшейся из Цитеры.
- А Вы, что в это время будете делать Вы?
- Я! В это время я... я околдую город!
Анн и Серж Голон
Не будь Гончарова красавицей, Пушкин прошёл бы мимо, её просто не заметив. Но теперь он сделался невольником - уже не красоты, а Натальи Гончаровой. Это было первое трагическое противоречие, влекущее к трагической гибели Пушкина. Здесь же соединились «мадонна» и светская дама с обывательской психологией. И кроме того, Пушкин вступил в брак с предметом своего поэтического поклонения, желая в то же время получить в ней «хозяйку» и жену. Но всеобщее поклонение жене Пушкина было отнюдь не «богомольным благоговением перед святыней красоты», а обычным волокитством . Собственное же «благоговение», или поэтическое созерцание красоты, в Пушкине превратилось в исступлённую ревность...
Наталья Николаевна Гончарова
...Я напоминаю себе старого сумасшедшего живописца, что целыми днями сидел перед вставленным в раму загрунтованным полотном и всем приходившим к нему восхвалял многообразные красоты роскошной, великолепной картины, только что им законченной. Я должен отказаться от той действенной творческой жизни, источник которой во мне самом, она же, воплощаясь в новые формы, роднится со всем миром. Мой дух должен скрыться в свою келью... вот это окно - утешение для меня: здесь мне снова явилась жизнь во всей своей пестроте, и я чувствую, как мне близка её никогда не прекращающаяся суетня. Подойди, брат, выгляни в окно!
Эрнст Теодор Амадей Гофман
Грин был суровый сказочник и поэт морских лагун и портов. Его рассказы вызывают лёгкое головокружение, как запах раздавленных цветов и свежие, печальные ветры.
Грин провёл почти всю жизнь в ночлежных домах, в грошовом и непосильном труде . Он был матросом, грузчиком, нищим, банщиком, золотоискателем, но прежде всего - неудачником.
Взгляд его остался наивен и чист, как у мечтательного мальчика. Он не замечал окружающего и жил на облачных, весёлых берегах.
Только в последние годы перед смертью в словах и рассказах Грина появились первые намеки на приближение его к нашей действительности.
Романтика Грина была проста, весела, блестяща. Она возбуждала в людях желание разнообразной жизни, полной риска и «чувства высокого», жизни, свойственной исследователям, мореплавателям и путешественникам. Она вызывала упрямую потребность увидеть и узнать весь земной шар, а это желание было благородным и прекрасным.
Александр Грин
Однажды двое бандитов ворвались в Летний дворец. Один разграбил его, другой поджёг.
Перед судом истории один из бандитов будет называться Францией, другой - Англией. преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют; правительства подчас бывают бандитами, народы же - никогда.
Французская империя захватила половину этих сокровищ и теперь с наивным бесстыдством собственника выставляет напоказ великолепные древности Летнего дворца. Я верю, что придёт день, когда освобожденная и очищенная Франция вернёт свою добычу разграбленному Китаю.
Виктор Гюго
Справедливость требует сказать, что, в эту последнюю четверть перед экзаменами, ни о какой очередной вечной любви и речи не было. Не надо забывать, что министром народного просвещения был в то время никто иной, как действительный тайный советник Делянов. Смотрел он на вещи просто и довольствовался малым: ткни, мол, указательным перстом в текст «Илиады», как Бог пошлёт, и жарь без пересадки с греческого на латинский, только и всего! ― родителям на утешение, церкви и отечеству на пользу. Ну, вот, и тыкали. И что поразительно, за небольшим исключением, весьма успешно.
Иван Давыдович Делянов
Хамство тем и отличается от грубости, наглости и нахальства, что оно непобедимо, что с ним невозможно бороться, что перед ним можно только отступить. хамство есть не что иное, как грубость, наглость, нахальство, вместе взятые, но при этом - умноженные на безнаказанность. Именно безнаказанностью своей хамство и убивает вас наповал, вам нечего ему противопоставить, кроме собственного унижения, потому что хамство - это всегда «сверху вниз», это всегда «от сильного - слабому», потому что хамство - это беспомощность одного и безнаказанность другого, потому что хамство - это неравенство.
Сергей Донатович Довлатов
Я выступал перед Брежневым. Меня заставили исполнять песню «Малая земля». Мне было очень тяжело ее петь, поскольку она написана для низкого баса, а у меня баритон. От волнения я даже перепутал куплеты - просто не успел за сутки выучить слова. Но этого никто не заметил. А с середины концерта Брежнев взял и ушел. Наверное, он в силу возраста просто плохо себя почувствовал.
Ярослав Александрович Евдокимов
