Цитаты на тему «Стихи» - страница 5
Я плачу одна над стихами Верлэна...
О том, что забыли Вы светлую дачу,
О том, что ушли Вы из нежного плена,
Я плачу.
Но всё же небрежным письмом вновь назначу
Свиданье. Не вечно же длится измена!
Пасьянс мне пророчит любовь и удачу.
В изогнутой вазочке вянет вербена...
Ах, всё увядает!.. Раскрыв наудачу
В дни счастья прочитанный томик Верлэна -
Я плачу.
Надежда Григорьевна Львова
Примечательной фигурой в ватаге первых футуристов был Крученых. Как странна судьба человека! Крученых, который отрицал долго и упорно прошлую культуру, отрицал ее не тактически, а всем существом, теперь усиленный библиофил. Всегда в его портфеле редкие книги. Маленький человек с украинским акцентом, Крученых был всегда очень трезв в жизни и сумасшедш в стихах. Он создал целую теорию заумного языка. Осуществлял ее неуклонно и занятно. Крученых был крайним «левым флангом» футуризма. Был неистощим на книги. Книги Крученых должны быть маленькими, так как каждая из них написана одним росчерком пера. Говорят, что во время империалистической войны, не желая быть мобилизованным, Крученых пару лет провел в вагоне железных дорог, не желая нигде осесть. В поэзии Крученых фигура занятная и недостаточно освоенная.
Алексей Елисеевич Кручёных
Если кому-то хочется оценить её значимость, то интересно будет сравнить её работы с видео Майкла Джексона. Они виртуозны по продюсированию и основывались на его личности и продуктом его физических способностей, его скорости, его координации, его голоса, его удивительного облика. В то время как Мадонна преодолевала собственные недостатки, чтобы создавать визуализации для звука, сравнимые с прекрасными стихами: можно оценить, чего они стоят, по созданному ими резонансу. Её лучшие видео раскрываются ещё больше с каждым следующим просмотром - того же, вероятно, нельзя сказать в той же степени о Майкле Джексоне.
Мадонна (певица)
С Мерзлякова начинается новый период русской критики: он уже хлопотал не об отдельных стихах и местах, но рассматривал завязку и изложение целого сочинения, говорил о духе писателя, заключающемся в общности его творений. Это было значительным шагом вперёд для русской критики, тем более, что Мерзляков критиковал с жаром, основательностию и замечательным красноречием. Но, несмотря на то, его критика была бесплодна, потому что была несвоевременна: он критиковал на основаниях, которые не более как через пять лет и в самой России сделались анахронизмом.
Алексей Фёдорович Мерзляков
Мы теснились вокруг дерновой скамейки, где каждый по очереди прочитывал ; в трепете, едва переводя дыхание, мы ловили каждое слово, заставляли повторять целые строфы, целые страницы, и новые ощущения нового мира возникали в юных душах и гордо вносились во мрак тогдашнего классицизма, который проповедовал нам Хераскова и не понимал Жуковского. Стихи Жуковского были для нас не только стихами, но было что-то другое под звучною речью, они уверяли нас в человеческом достоинстве, чем-то невыразимым обдавали душу - и бодрее душа боролась с преткновениями науки, а впоследствии - с скорбями жизни. До сих пор стихами Жуковского обозначены все происшествия моей внутренней жизни...
Владимир Фёдорович Одоевский
Всякий, кто сколько-нибудь внимательно перечитывал стихи поэта, сборники, изданные им, знает, что канонических текстов его стихов не существует. При подготовке каждого издания Пастернак всегда делал исправления .
Мотивом всех этих переделок была отнюдь не требовательность. Просто Пастернаку казалось, что строй образов того, молодого времени чужд его последним поэтическим идеям и поэтому подлежит изменению, правке. Пастернак не видел и не хотел видеть, что стих его живет, что операции он проделывает не над мертвым стихом, а над живым, что жизнь этого стиха дорога множеству читателей. Пастернак не видел, что стихи его канонических текстов близки к совершенству и что каждая операция по улучшению, упрощению лишь разрывает словесную ткань, разрушает постройку.
Плащ героя, пророка и бога был Пастернаку не по плечу.
Борис Леонидович Пастернак
... стало известно, что [Пушкин] удалён из Петербурга; внутри России даже не знали - куда, за что? Но тем больше казалась поэтическою судьба изгнанника самовольного (как называл Пушкин сам себя), особенно когда он упоминал о себе в задумчивых, грустных стихах, то благословляя дружбу, спасшую его от грозы и гибели, то вспоминая об Овидии на берегах Чёрного моря. И вдруг новая превратность в судьбе его: он живёт в своей деревне, не выезжает оттуда, не может выезжать - и русский Овидий принял оттенок чуть ли не Вольтера в Ферне или Руссо в самовольном изгнании.
Ксенофонт Алексеевич Полевой
Начавшись дворянскою грамотою, данною нам на европеизм под Полтавою, наша литература захрясла было, но теперь она разрыхлила землю и пустила корень в мир, и прибавим, корень добрый. Пусть кажется она галлицизмом невеждам; мы не примем этого прозванья, неверно прилагаемого, и поспорим за вселеннизм её. Карамзин умел выучить нас писать, научил и читать, приохотя Европу к своему творению. Европа повадилась читать гениев: он угодил её повадке. Байрон высказан у нас лучше подлинника, а Дельвиг, конечно, вышибет рапиру у лучшего элегиста и идиллиста Европы. Правда, трагедия наша не столкнёт Шекспира с его жертвенника, где теперь молятся ему поклонники романтизма, но приволье стихов Языкова не даст нам пожалеть о Муровых мелодиях. Пусть только не втесняются к нам с своевольным нахальством из нижних рядов да выучатся хлопать в театре нашим водевилям, то мы заведём Благородное собрание литературы.
Николай Алексеевич Полевой
Александр Сергеевич, как это вы могли ужиться с Инзовым, а не ужились с графом Воронцовым?» - «Ваше величество, генерал Инзов добрый и почтенный старик, он русский в душе; он не предпочитает первого английского шалопая всем известным и неизвестным своим соотечественникам. Он уже не волочится, ему не 18 лет от роду; страсти, если и были в нём, то уж давно погасли. Он доверяет благородству чувств, потому что сам имеет чувства благородные, не боится насмешек, потому что выше их, и никогда не подвергнется заслуженной колкости, потому что он со всеми вежлив, не опрометчив, не верит вражеским пасквилям. Ваше величество, вспомните, что всякое слово вольное, всякое сочинение противузаконное приписывают мне так, как всякие остроумные вымыслы князю Цицианову От дурных стихов не отказываюсь, надеясь на добрую славу своего имени, а от хороших, признаюсь, и силы нет отказываться. Слабость непозволительная.
Александр Сергеевич Пушкин
В №34 журнала «Огонек» за 1969 год опубликован фельетон М. Андриасова «Лешачий сын, или эфир предмыслей», в котором шла речь о книжке стихов молодого ростовского поэта Владимира Сидорова «Я люблю тебя». Фельетон М. Андриасова обсуждался на открытом заседании партбюро и на собрании коммунистов Ростовской писательской организации. Собрание писателей-коммунистов признало критику правильной. В Ростиздате не было оказано квалифицированной редакторской помощи начинающему поэту В. Сидорову, издательство не проявило должной идейно-художественной требовательности к рукописи. Выход в свет книжки стихов «Я люблю тебя» в ее нынешнем виде является ошибочным. Собрание коммунистов рекомендовало правлению Ростовской писательской организации совместно с Ростиздатом пересмотреть состав редакционного совета областного книжного издательства и укрепить его идейно зрелыми, талантливыми писателями. Впредь книги молодых авторов, подготовляемые и выходу в свет в Ростиздате, должны иметь рекомендацию редсовета.
Владимир Сергеевич Сидоров
Всякое сколько-нибудь замечательное или сильное явление имеет своих, часто неудачных подражателей. В последнее время нашей литературы Лермонтов был таким явлением и также увлёк за собою многих неудачных подражателей; к их числу принадлежит и г. Тургенев, сочиняющий, подобно Лермонтову, и в стихах, и в прозе. Перед нами теперь его небольшое стихотворение «Разговор», написанное размером «Мцыри». Постараемся передать читателям содержание этого сочинения, написанного вяло, не имеющего ни одного такого места, которое бы захотелось выписать.
Иван Сергеевич Тургенев
Почти все стихотворения Шумахера принадлежат к двум жанрам – это обличительные сатиры и памфлеты; или подчёркнуто домашнее, кружковое стихотворство. Отличительная черта и того, и другого рода – избегание «высокого», скептический и подчёркнуто прозаический взгляд на жизнь, часто строящийся на контрасте кажущегося и действительного, на разрушении мечты и иллюзии. Как крушение былых надежд и упований осмысляет Шумахер в стихах итоги и уроки пройденного им самим жизненного пути.
Пётр Васильевич Шумахер
